Красобор

Славкович Даир Федорович

— Не связывайся, Пупок, с жандармами.

Остроносый нехотя выпустил котомку из рук.

— Держи! Да сматывайся скорее, щенок, — проворчал он.

Ехать по центральной улице Костя не осмелился. И отец не советовал. Здесь в маленьких одноэтажных домах из красного кирпича была полиция. Возле этого осиного гнезда легко было нарваться на неприятность. Мальчик натянул вожжи, и Рыжий свернул в боковую улочку (до войны она называлась Пролетарской, новые власти переименовали ее в Свиную) и благополучно добрался до площади. Она

была почти безлюдной. Лишь на тротуаре у домов маячило несколько фигур в черных и серых шинелях — немецкие солдаты и полицейские. Редкие прохожие, завидев их, спешили прочь.

Надо было быстрее миновать площадь — нечего мозолить глаза полицаям. Но внимание мальчика привлекла необычная повозка. Костя невольно натянул вожжи — Рыжий остановился. Да, это был воз, крестьянский, одноконный, нагруженный березовыми поленьями. Поверх поленьев на подушке сидел немец. Рядом с ним лежала огромная овчарка. Но тащил телегу не конь, а… человек! На нем были очень старые штаны и такой рваный пиджак, что сквозь дыры светилось голое тело. Обут он был в ботинки на толстых деревянных подошвах. Таких ботинок Костя никогда не видел. Деревянные подошвы громко стучали по мокрой мостовой. Стук этот перекрывал все иные звуки: и хохот немцев на тротуаре, и споры полицаев, и даже лязг железных осей телеги.

Костя, потрясенный, не мог оторвать глаз от несчастного.

— Чего вытаращился?

Рядом с повозкой остановился мужчина в новом коричневом пальто, в шляпе и блестящих галошах. В руках у него была толстая папка.

— За что его так? — вырвалось у мальчика.

— Не видишь желтую заплату на спине? Еврей он…

На лице Кости отразились изумление и жалость.

— Да ты что, с луны свалился? — Мужчина подозрительно рассматривал Костю. — Откуда ты? Кто такой?

— Я, дяденька, из Копыльского района, — почувствовав опасность, начал выкручиваться мальчик. — К брату еду. Он в полиции служит.

— Скажи своему брату, чтобы мозги тебе ремнем вправил, — сердито буркнул мужчина, взглянул на часы и зашагал прочь.

Костя досадовал на себя: ведь мог так глупо попасться! Впредь надо быть осторожней. «А теперь скорей в аптеку», — решил он.

Толстая аптекарша долго читала рецепт, бормоча себе под нос. Костя за это время успел рассмотреть и ее замызганный халат, и грязные стены помещения, и пучок запыленных ромашек в витрине за стеклом.

Аптекарша кончила разбирать рецепт, спросила:

— Немецкие марки есть?

— Нет, — ответил Костя.

— На русские деньги не продаем, — отрезала она и отвернулась к полкам.

— У меня масло есть, — сказал Костя.

— Масло? — Аптекаршу словно бы кто-то взял за плечи и повернул к мальчику.

Костя развязал узелок, достал заветный колобок.

Женщина схватила его, развернула свекольные листья, в которые было завернуто масло, довольно кивнула головой.

— Подожди! — Она ушла в другую комнату и вскоре вернулась

с нужными порошками и таблетками.

Легко справился мальчик и с другим поручением: обменял яйца на соль. Правда, дали ее значительно меньше, чем рассчитывали родители.

Оставалось самое ответственное задание.

Нужный дом Костя нашел быстро. Он привязал Рыжего к фонарному столбу, долго вытирал на крыльце ноги и, наконец, постучал.

На стук вышла молодая женщина, спросила:

— Тебе кого?

— Здесь живет медсестра Лысокович?

— Это я. У тебя ко мне дело?

— Вам привет от тетки из Телякова, — тихо сказал Костя.

Женщина внимательно осмотрела Костю, сказала буднично:

— Ну как ее ребенок? Здоров? — И улыбнулась. — Да заходи в дом, чего мы здесь стоим?

Она провела Костю на кухню, посадила за стол и, хотя мальчик отказывался от еды, налила ему горячих щей. Пока Костя ел, женщина расспрашивала:

— Как добрался?

— На мосту проверяли.

— Ты знаешь, зачем приехал?

— Да.

— Как же ты провезешь, — спросила женщина, — если опять обыскивать будут?

— У меня повозка с двойным дном.

— Хорошо, — медсестра с облегчением вздохнула, — кроме медикаментов и медицинских инструментов, я дам батареи для радиоприемника. Поешь — заведи коня во двор.

Выехать сразу не удалось. На площади, на улицах началась облава. Пришлось переждать ее.

Домой Костя вернулся, когда солнце клонилось к закату. Николай Романович стоял у дороги, курил. Костя понял, что отец давно ждет его.

— Все в порядке? — были первые слова кузнеца.

— Да, — ответил мальчик. — А как дела дома, папа?

— Матери немного легче. — Николай Романович нахмурился. — Другая беда у нас, Кастусь. Вчера под Александровом немцы уничтожили группу Уколова.

— А лейтенант?.. — Костя хотел спросить еще, но не смог, в горле застрял комок.

Отец угадал вопрос сына. Затянулся дымом, ответил:

— Погиб… — Сделал еще одну затяжку и добавил: — Это война, сынок.

— Как же это случилось, папа? — По щекам мальчика текли слезы.

— Предатель выдал, — с ненавистью сказал кузнец. — Перебили почти всех. За деревней, на краю леса… Теперь наша тактика — осторожность и осторожность. Немцы стали еще подозрительнее. Сегодня в Телякове разместили полицейский гарнизон.

Ночные гости

Однажды ночью в окно к Будникам тихо постучали. Костя, который спал возле окна, припал к замерзшему стеклу, силясь разглядеть, кто стучит.

Встал отец, открыл дверь. В хату вошли люди. По стуку металла о дверную скобу Костя понял: вооруженные.

— Не зажигайте свет, — негромко прозвучал низкий, хрипловатый голос. — Сначала окна чем-нибудь прикрыть надо.

Мать тоже поднялась.

— Вы на кухню пройдите, там окно занавешено, — услышал Костя ее голос.