Красота и темнота

Ле Карр Джорджия

Я ничего не чувствую. Ни раскаяния, ни жалости, ни вины. На самом деле, нет смысла оставлять такой хороший нож в качестве доказательства. Я наклоняюсь и вытаскиваю лезвие. Кровь начинает бить как фонтан. Он умирает от раны на шеи. Я отхожу от него, как из его глаз уходит жизнь.

— Господи Иисусе. Что здесь происходит? — Визжит мужчина в боксерках истошным голосом.

Я перевожу на него взгляд. Его лицо, как белая маска. На кровати за ним лежит распятая, как на кресте, голая девушка, по всему ее телу виднеются красные

пятна.

Я протягиваю руку, он тут же в страхе отпрыгивает. Но не так быстро. Я разрезаю его трусы, и его морщинистый член болтается у всех на виду.

— Вон придурок, — говорю я ему.

— Моя одежда, — отвечает он, прикрывая интимные места руками.

— Убирайся, черт возьми, больной ублюдок или я отрежу твой усохший, бесполезный член.

Он раздумывает меньше секунды. Затем бежит, его бледное тело быстро несется вниз по лестнице.

Я смотрю на девушку.

— Одевайся и беги. Никто не придет за тобой, — говорю я ей.

Тень поднимается на ноги и обалдело наблюдает за мной.

— Передай Ною, спасибо, — говорю я. Прохожу мимо и поднимаю свой дорогой груз на руки. Я спускаюсь по лестнице. Тень идет за мной.

Он открывает входную дверь. На улице холодно. Внизу лестницы стоит еще один мужчина. Он кивает мне, когда я спускаюсь вниз. Он заходит в дом, закрывая за собой входную дверь.

— Зачем он туда вернулся?

— Он должен все подчистить. Одна из девушек или соседи могут позвонить в полицию. И нам нужно быть уверенными, что записи камер видеонаблюдения будут девственно чистыми и там не будет никаких улик.

К нам подходит еще один человек, который кивает Тени и также идет в дом.

Все. Мне это уже не интересно. Я крепко прижимаю Софию к себе. Мне необходимо, как можно быстрее доставить ее в больницу. Я не знаю, чем он ее накачал.

Я усаживаю София на пассажирское сидение, закрепляю ремень безопасности и завожу двигатель. Она что-то бормочет. Я прошу ее держаться. А потом набираю номер Лены и сообщаю, что София со мной, и я везу ее в больницу. Я даю ей адрес, затем завершаю звонок и сосредотачиваюсь на дороге.

49.

София

Я не знаю, что он вколол мне, но это очень сильная зараза, потому что мои глаза буквально закатываются к затылку, а может я просто не привыкла. Ночь — одно туманное размытое воспоминание. Я помню, как было холодно. Как меня била дрожь. Как хотела умереть. Исчезнуть. Потеряться в мягкой темноте.

Затем меня трясут. Джек. Шум. Кричат люди. Опять холодная ночь. Звезды в небе. Меня тошнит в машине. Джек разговаривает со мной каким-то глухим, далеким голосом. Умоляет меня, чтобы я открыла глаза.

— Теперь ты в безопасности. Все будет хорошо, — повторяет он снова и снова.

Потом больница. Яркий свет. Я помню, как кричит Джек. Какой-то шум

вокруг, медсестры. Меня везут по коридору. Люди пялятся на меня, называют «дорогая». Добрые слова и руки, холодные инструменты.

Лена с опухшим и красным лицом передо мной. Целует меня, орошая мое лицо своими слезами, говорит по-русски.

— Не волнуйся, я в порядке, — пытаюсь ей сказать, но она плачет еще сильнее.

В конце концов, все заканчивается. Я чувствую себя такой уставшей и отяжелевшей, меня клонит в сон. Я закрываю глаза, Джек сжимает мою руку. Ночью я просыпаюсь от ужаса. Я поднимаю голову.

— Где я? — с трудом дыша.

Джек наклоняется вперед.

— Дома. Ты дома, детка.

— О. — Я откидываюсь на мягкие подушки. Как глупо. Конечно, теперь я узнаю потолок в комнате Джека.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Хочу пить и сладкого, — отвечаю я.

Он улыбается. Он подкладывает еще две подушки и приподнимает меня в полу сидячее положение.

— Я так и думал, — говорит он, беря с тумбочки плитку шоколада. Он открывает упаковку и протягивает мне. Я беру ее, он открывает банку кока-колы. И ее тоже протягивает мне.

Я делаю глоток.

— Хочешь кусочек моего шоколада?

Он отрицательно качает головой.

Внезапно я чувствую себя как-то странно. Я опускаю глаза вниз и еще откусываю кусочек.

Он приподнимает меня за подбородок.

— Никогда не прячься от меня, София.

Я ем шоколад и открыто смотрю ему в глаза.

— Он ничего со мной не сделал, — вдруг быстро произношу я.

Я вижу облегчение в его глазах.

— Я рад, но даже если бы он…. Это ничего бы не изменило для меня. Ничто не может изменить, как я к тебе отношусь. Ничто. Ты всегда будешь моей и только моей.

Я пытаюсь сдержать слезы, готовые вырваться наружу.

— Я так сильно тебя люблю.

Он большим пальцем стирает слезы, скатывающиеся у меня по щеке.

— Моя храбрая, мужественная Принцесса. У тебя за спиной больше нет монстров.

— А если он вернется?

— Он слишком мертв, чтобы вернуться. — Металлическим голосом отвечает Джек.

У меня глаза становятся как блюдца.

— Что? Ты убил его?

— Да, убил.

Я с ужасом смотрю на него.

— И, если уж говорить абсолютно честно, я получил большое удовольствие, делая это.

Я прикрываю рот рукой.

— О, Джек. Что же будет с тобой?

Он пожимает плечами.

— Ничего.

— Ничего? Как такое может быть?

— Доверься мне. Я знаю, что делаю.

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— Такого никогда не будет, Принцесса. Я бы отправился на край света, чтобы найти тебя.

— Я так боялась, что он причинит тебе боль.

— Мне боль? Я был готов продать душу дьяволу ради тебя.

— Знаешь, ты самый удивительный человек на земле.