Красота как наказание
Шрифт:
***
Когда Роман начал ухаживания, Анна стала замечать в нем и другие странности. Его подарки часто вызывали недоумение. Однажды он вручил ей репродукцию картины итальянского живописца. Казалось бы, что в этом странного? Только на картине была изображена неприятная сцена.
– Пьеро ди Казимо, «Сатир, оплакивающий нимфу», – с гордостью объявил Роман. – Одна из моих любимых картин. Довольно неоднозначная. Один британский профессор считает, что здесь на самом деле изображено убийство. По его словам, герой картины намеренно убил свою жену: у Прокриды видны
Но Анна не желала вглядываться. Она считала, что живопись, литература и музыка должны приносить человеку только положительные и светлые эмоции. А негатива хватает и в жизни. Роман об этом знал, и, тем не менее, невозмутимо спросил:
– Нравится?
Анна все еще была в недоумении, поэтому не нашла, что ответить.
– Не нравится, – понял он, заметив ее состояние.
– Не люблю сцены насилия, – призналась Анна и быстро накрыла злополучную картину пледом. – Я же говорила об этом.
– Почему?
Она подняла на него изумленный взгляд.
– Это же часть искусства, – торопливо добавил Роман, поняв, что напугал ее. – Пойми, подобные сцены должны существовать на полотнах! Потому что с их помощью художники пытаются достучаться до общества, показать, как безобразно выглядит преступление.
Анна облегченно вздохнула: его слова немного успокоили. У Романа просто другое мнение, а с психикой все в порядке. Не нужно все так остро воспринимать.
– Мне захотелось подарить тебе что-нибудь необычное, – с подкупающей простотой продолжал он. – Прости, я не думал, что мой подарок вызовет в тебе такие негативные эмоции.
Его лицо выражало искреннее раскаяние. Анна смягчилась, убедив себя в том, что Роман просто выбрал неудачный подарок. Но на этом его странности не закончились.
В следующий раз Роман подарил ей красивое ожерелье из черного жемчуга. Матовое сияние камней притягивало и завораживало. Она села на пуфик у зеркала и затянула волосы в узел, обнажив шею, а мужчина замер у нее за спиной. «Ну вот! Такие вещи и дарят влюбленные мужчины!» – подумала Анна, но ее радость оказалась недолгой.
– Знаешь, есть легенда, что черная жемчужина получила свое необычное сияние от Луны, – произнес Роман. – Когда та окуналась в море, она дарила устрицам небесную росу. Луна ассоциируется у меня с магией.
Лицо Анны отражалось одновременно в трех зеркальных поверхностях, и было в этом что-то необычное, даже мистическое. Роман надел на нее ожерелье, и девушка залюбовалась жемчугом в зеркале. Ровные матовые нити красиво обрамляли шею и добавляли облику шарма и загадочности.
– Пойми, наша встреча была предрешена, – продолжал он. – Нас вели друг к другу высшие силы для определенной цели.
– Какой?
– Белый не может существовать без черного, а черный без белого. Мы встретились, чтобы дополнять друг друга.
– Хочешь сказать, что черный – это цвет твоей жизни? – осторожно спросила Анна, наблюдая за его отражением в зеркале.
Роман посмотрел куда-то в сторону. Выражение его лица оставалось бесстрастным, но
– Возможно.
– С чем это связано?
Ох, зря она спросила! Его лицо исказил спазм, глаза потускнели. Рука Романа, лежащая на ее плече, напряглась. Что же его так гложет? Почему он не может поделиться болью, спрятанной глубоко внутри?
Вопрос Анны повис в воздухе. Лицо Романа приняло прежнее холодное выражение, пальцы расслабились. Она перевела взгляд на свое отражение. Собственной болью ей тоже не хочется делиться.
«Ты виновата. Только ты!» – напомнил ей внутренний голос, разбередив незажившие раны.
Да, она виновата в смерти родителей. Они ушли из жизни так рано и так быстро, что осознать утрату получилось не сразу. Несколько месяцев Анна молчала, пребывая в шоке, и ни один психолог не смог помочь. Под тяжелой плитой был погребен весь ее мир. Девушка часто приходила к ним, охваченная скорбью, терзаемая чувством вины и одиночества. Но безмолвные кресты не могли ни обнять, ни успокоить.
«У всего есть своя цена», – впоследствии сказала ей подруга, знавшая о вине Анны. И эти слова разрывали сердце.
Старые страхи мгновенно ожили, стоило лишь взглянуть в глаза своему отражению. Слова Романа вырвали ее из воспоминаний:
– Ты просто красавица! Такие восхитительные темно-каштановые волосы, гладкие и мягкие, как шелк. – Он осторожно и нежно погладил ее по голове. – И черты лица просто идеальны. – Словно в подтверждение своих слов Роман обвел ладонями овал ее лица – от лба до подбородка. Наконец, сильные пальцы коснулись ее шеи. – Кожа нежная и бархатистая, – приговаривал он. – И шея тоненькая, как ножка бокала. Если сильно сжать, можно сломать.
Анна вздрогнула от этих слов и попыталась подняться, чтобы уйти, но Роман не позволил.
– Подожди, я еще не закончил.
Она испуганно подчинилась. Зеркало тут же показало лицо, на котором отразились все эмоции, испытываемые сейчас Анной. По щекам разлился румянец волнения, а в глазах заметался страх.
– Ты боишься, – догадался Роман и положил тяжелые руки на ее плечи.
– Нет, – как можно уверенней отозвалась она.
– Я же вижу, что ты испугалась.
Странная улыбка тронула его губы.
– Мне нравится видеть в глазах человека страх. Он словно подпитывает меня, придает силы.
«Все-таки он ненормальный», – подумала Анна, с тоскою взглянув на дверь. Ей хотелось, чтобы мужчина немедленно ушел.
Тем временем Роман начал массировать ей плечи. Сначала прикосновения были осторожными, приятными. Анна расслабилась и закрыла глаза. Но потом его руки сжали кожу так сильно, что у нее слезы выступили на глазах, а с губ сорвался крик:
– Перестань!
Однако он продолжал с силой мять ее мышцы. Крепкие руки сжимали их, словно в тисках, не позволяя Анне пошевелиться. Она дернулась, пытаясь высвободиться, но безуспешно. Мужчина не отпускал, наслаждаясь ее беззащитностью и слабостью.