Красота от отказа
Шрифт:
Глава 1
Лорелин Прескотт
Спасибо Богу за валиум.
Я чувствую вину за то, что принимаю такой сильно действующий наркотик, но только благодаря ему я способна справляться с тем багажом чувств, который остался после ухода от Джека Генри - особенно после всего того, через что мне пришлось пройти, когда мама страдала наркоманией. Но мне необходимо каким-то образом избавиться от мучений в моей голове. Да, я знаю, это не длится вечно, и, честно говоря, я не знаю, как
Я буду любить Джека Генри до последнего вздоха, но я ни за что не позволю себе пойти по тому же пути, что и моя мать - как бы не было заманчиво.
Наш изнурительный перелет из Сиднея в Лос Анджелес наконец-то подходит к концу. Когда подъезжает трап, в нос сразу же бросается отчетливый запах Лос Анджелеса - топлива и смога. Тот же самый запах привлек моё внимание, когда мы отправлялись в Австралию три месяца назад. Ничего себе. Такое ощущение, словно я жила другой жизнью. Выйдя из переполненного терминала, в зале выдачи багажа нас встречают родители Эддисон. Две недели она проведет вместе с ними дома, после чего вернется в Нэшвилл, а это означает, что следующие четырнадцать дней я пробуду одна в нашей квартире. Не думаю, что это хорошая идея.
Донованы встречают нас с распростертыми объятьями. Они любят меня, как собственную дочь, и я думаю над тем, как бы наверно было бы прекрасно, если бы я влюбилась в их сына, а не в человека, который больше никогда не захочет увидеть меня снова. Возможно, с Беном всё было бы по-другому. Кто знает, может быть у нас что-нибудь и завязалось бы, не столкнись я тогда в коридоре с Джеком Генри? Но это случилось, что теперь сожалеть. Хотела бы я, конечно, сожалеть о встрече с мужчиной, которого полюбила, но этому никогда не бывать. Мучительная боль в сердце стоит того недолгого времени, что мы были вместе.
Эддисон смотрит на меня так, словно мы больше никогда не увидимся.
– Мне так жаль, что ты не можешь остаться со мной. Одна только мысль, что ты одна, в таком состоянии возвращаешься домой, навевает страх
– Со мной всё будет хорошо, Эдди.
Она и понятия не имеет, что мне не раз приходилось находить выход, когда жизнь обходилась со мной жестоко.
– Моя мама расстроится, если я сегодня не приеду домой.
– Да...но пообещай мне, что все эти две недели ты не будешь сидеть в квартире, думая о нем.
– Обещаю, - вру я.
Выдавливаю улыбку, чтобы успокоить её.
– Как только вернусь, с головой уйду в музыку. Хоть какое-то отвлечение.
– Знаешь, я тебе не верю.
Ненавижу этот взгляд. Сожалеющий. Хммм.
– Эдди, я не сломлена. Я еще тот крепкий орешек. Да мне грустно от того, что пришлось оставить его, но я справлюсь. Это не конец света
Ложь. Ложь. И еще раз ложь. Со мной что-то явно не так. Я даже своей лучшей подруге не могу признаться, как разбита. Почему я не могу впустить в свою жизнь
– Мы будем разговаривать каждый день, пока я не приеду. Крепко сжав в объятьях на прощание, она шепчет мне на ухо:
– Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.
Ненавижу то, как это звучит в её словах. Словно я собираюсь покончить с собой. Бесит.
– Черт, Эдди! Если я не с ним, это не значит, что моя жизнь закончилась. Да, я буду скучать по Лахлану.
Мне не стоило этого говорить.
– Отсутствие его в моей жизни - это хорошо, это нормально, но это не значит, что я лягу и умру.
А у меня получается хорошо притворяться.
Она улыбается. Должно быть, ей нравится моё злющее выражение лица, но она еще не знает, что тем самым разбудила во мне моего внутреннего зверя.
– Хорошо. Это именно то, что я и хотела от тебя услышать.
– Со мной всё будет хорошо.
– Мне просто нужно было знать будет ли Лорелин "после Лахлана" похожа на Лорелин "после Блейка".
Да уж. У Лорелин "после Блейка" нет ничего общего с Лорелин "после Джека Генри", но я ни за что не скажу ей об этом, чтобы у нее ненароком не возникло мысли вместе расхлебывать моё дерьмо, когда она вернется в Нэшвилл.
– Не беспокойся, Эдди.
– Теперь я могу со спокойной душой отправить тебя домой, но помни, что я говорила о звонках каждый день.
Она с облегчением выдыхает. Неужели она купилась на всё это? Черт, я даже лучше, чем сама себе представляла.
Распрощавшись, я остаюсь одна. Снова. Как всегда.
Ожидая в терминале, я решаю зарегистрироваться.
– Привет, мама.
– Здравствуй, моя девочка.
Что-то в этих словах всегда меня успокаивало.
– Я просто хотела сказать, что мы удачно долетели. Где-то в час я приземлюсь в Нэшвилле, и мне бы очень хотелось, чтобы ты меня встретила примерно в это время.
– Я обязательно буду. Мне не терпится увидеть тебя и услышать в подробностях о твоем путешествии.
Черт! Неужели мне придется сознаться в том, что я была в Австралии и по неосторожности влюбилась в мужчину, которого больше никогда не увижу?
– Мне тоже не терпится тебя увидеть.
Не думаю, что у меня есть выбор. Ни одна минута из всех этих трех месяцев не обходилась без Джека Генри. Если я не скажу ей о нас, мне по сути не о чем будет ей рассказывать.
– Нам о многом надо поговорить, мама.
– Да, и мне тоже есть о чем рассказать.
Ммм. Это заявление может предвещать только о том, что моя мама подразумевает о хороших новостях. На данном этапе моей жизни мне не нужно ещё большего дерьма, чем у меня уже есть, и поэтому я не хочу слышать ни о чем, пока я не сяду в самолет.
– Хорошо. Удивишь меня, когда я вернусь домой.
– Что ж, заманчиво.
Завершив звонок, все мои мысли лишь о тех вещах, о которых она хочет мне рассказать. Кажется, она счастлива. Скорее всего, это касается его. Иначе, она бы не была такой мечтательной.