Красота по-русски (Я подарю тебе любовь)
Шрифт:
– А есть ли какие-нибудь новые методики лечения, лекарственные препараты? – не сдавалась Лена.
– Есть, голубушка, как не быть. Хотите, мы можем попробовать, – вздохнул доктор.
– Давайте попробуем, – предложила Лена без особой уверенности. – А что я могу сделать?
– Видимо, многое, – устало улыбнулся ей доктор, – но не в этом случае.
А Лена попробовала.
Она заказала мусорный контейнер, наняла рабочих. Они выгребли из Веркиной квартиры все и обои содрали. Сделали ремонт немногим более косметического, Лена купила
Затем Лена договорилась, что Веру возьмут уборщицей в училище недалеко от дома, завезла ей запасов продуктовых: макароны, крупы, тушенку, соль, сахар, чай. Оставила соседям свой номер телефона, совсем на крайний случай, они друг друга поняли без лишних уточнений.
Василию Федоровичу сказала, что маме его помогает вылечиться.
Он помолчал, подумал и строго спросил:
– Зачем?
– Может, у нее получится бросить пить, начать новую жизнь.
– Может, и получится, – только и ответил Васька.
А Верка вдруг сама начала говорить о новой жизни, делиться планами:
– А действительно, Ленка, вот не буду пить, и все! Говоришь, работу мне нашла? Хорошо! Как выйду отсюда, сразу работать пойду, какого-нибудь мужика встречу, замуж выйду. Знаешь, у меня же сын есть, он с мамой моей живет, – улыбалась щербатым ртом Верка.
Лена смотрела на нее, неожиданно осознав, что, собственно, она делает и к чему это может привести, смотрела, как Верка воодушевилась, радовалась идеям новой жизни, и это ее: «с мамой живет!»
– Я вот жизнь налажу, – продолжала планирование будущего Верка, – и заберу мальчика к себе!
А Ленке плохо становилось от рассуждений этих, от упоминания Василия, от Верки и от самой себя.
– Как его зовут? – спросила Лена холодным тоном.
– Его? – переспросила Верка и задумалась ненадолго. – Васей! Точно, Васей! Уже большой, восемь лет!
«Восемь лет!» – повторила про себя Лена. Встала и ушла. Больше она Веру не навещала.
С врачом побеседовала еще раз, но вела совсем другие разговоры.
– Вы применяете то, о чем мы говорили? Новые лекарства, методики?
– Нет, голубушка, пока не применяли.
– И не надо. Не делайте. Когда ее можно выписывать?
– Да хоть сегодня. Елена Алексеевна, я повторюсь: Вера пить не бросит, но и не отказываюсь, лечить мы ее продолжим.
– Лечите, – сказала твердо Ленка.
На следующий день, когда с помощью вмешательства Забарина она получила документы и стала официальным опекуном Васьки, Лена забрала Верку из диспансера, где та пролежала сорок пять дней.
Привезла в чистую отремонтированную квартиру, показала, где что лежит, Верка все ходила, завороженно оглядывая свои хоромы, ахала.
– Да я теперь невеста при квартире, да какой! Ой, спасибо тебе!
Лена ее за руку отвела в училище, представила
– Ну что, Вера, начинается твоя новая жизнь, – строго сказала она.
– Да, хорошая будет жизнь! – улыбалась Верка.
– Хорошая, – тем же строгим тоном продолжила Лена. – Ты ложись сейчас спать, я тебе будильник маленький купила, поставила на нужное время, тебе завтра на работу вставать рано. А мне нужно уезжать.
– Насовсем? – как Васька тогда, спросила его мать.
– Насовсем, – твердо ответила Лена.
– А сегодня мне позвонили и сказали, что она умерла, – тем же пугающим голосом, глядя на Дениса, говорила Елена. – Выпила паленой водки, смогла только дверь входную открыть и из квартиры выползти, и умерла.
И тут Ленку прорвало!
Она не плакала – громко, обвиняюще признавалась, постукивая себя ребром ладони в грудь, утверждая и усиливая этим жестом свою вину:
– Я виновата в ее смерти! Я тогда испугалась! Испугалась, что она может вылечиться, перестанет пить и начнет делить со мной Ваську! Или совсем отберет его у меня! Когда мне врач говорил, что Вера никогда не бросит пить, я облегчение испытала! Я бросила ее там! Подобрала, как щенка больного, подлечила и выбросила на помойку! Себе совесть очищала, ремонт сделала, работу нашла, чтобы перед собой стыдно не было! Я ее там бросила и ни разу не поинтересовалась, как она живет после этого! Она же, как Васька, никому не нужна была! Вообще! Она ж молодая девка, на три года моложе меня, ей же всего двадцать девять лет! Я могла бы забрать Веру в Москву, присматривала бы за ней и не дала бы пить! Она бы с Васькой рядом жила, он же ее сын и любит ее, наверное! Я виновата в ее смерти! Понимаешь?
Денис в один стремительный рывок оказался рядом, обнял, прижал девушку к плечу и гладил, гладил.
– Тшь-шь, тшь-шь! Тихо, тихо! – уговаривал он, поглаживая и поглаживая Лену по голове, поцеловал в пробор в волосах, успокаивая, и снова поглаживал. – Ты ничего не могла бы сделать!
– Могла! – глухо в его плечо возразила она, дернулась высвободиться, что-то доказывать, обличать себя.
– Тихо, тихо! – не пустил ее Денис. – Нет, Леночка, не могла. Только испоганила бы свою и Васькину жизнь.
– Я бы не дала ей пить! – настаивала она.
– Ты бы не смогла, никто бы не смог, а Вера бы пила и шантажировала тебя сыном и втянула бы вас в свою грязь. Ты дала ей шанс, дальше был ее выбор. Нет никакой твоей вины, ни в чем!
– Откуда ты знаешь? – чуть тише спросила Лена.
– Знаю! – твердо, убежденно ответил Арбенин.
Ленка откинула голову от его плеча, посмотрела внимательно ему в лицо и поверила этой его убежденности.
– А говоришь, что словами не умеешь, – сделала попытку улыбнуться она.