Красотка на все руки
Шрифт:
— Не совсем, — усмехнулся Михаил. — Верней, совсем нет. Но вы слушайте.
Одним словом, начальники секретной лаборатории, где трудился и Михаил, решили: чем меньше местные знают, тем лучше для всех. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
— И как? Действовало?
— Никто нас до сей поры не беспокоил. Было несколько визитов деревенских подростков, но их удалось спугнуть простым окриком и стрельбой в воздух. Больше они поблизости не появлялись.
— Чем же таким секретным вы там все-таки занимаетесь?
— Могу
— Значит, не хотите говорить правду, — догадалась Кира.
— Чем занимались там до меня, просто не знаю. Это засекреченная информация даже от вновь набранных сотрудников. А чем занимаемся сейчас, рассказывать не имею права. Так что выбора у вас нет.
— Ну, хотя бы что-то, — взмолился Кеша. — Расскажите.
Михаил снова вздохнул. И начал объяснять. Суть его объяснений сводилась к тому, что некоторое время назад ученые-экологи крупных городов забили тревогу, и не без оснований: популяция крыс в крупных городах выросла в энное количество раз и стала представлять собой реальную угрозу для человека.
— Кроме того, поселившиеся в подземельях метрополитена крысы под воздействием непонятных факторов мутировали. Они стали сильней, умней и научились действовать сообща, и боюсь вас расстроить, сказав это, но во многом они действовали даже разумно. Их атакующие отряды были построены в боевые позиции. И отступали они не как животные, обращенные в бегство. Нет, они отступали в строго организованном порядке.
Разумеется, крысы оставались крысами. Они много жрали и страшно быстро плодились.
— Но, кроме этого, они стали еще и очень агрессивными. И даже были случаи нападения на людей.
Первыми с этой бедой столкнулись ночующие в подземке бомжи. Крысы буквально выжили их с занимаемых позиций. После того как некоторые бомжи сгинули в желудках крыс, бомжи добровольно переселились наверх.
— Я слышала о таком, — кивнула Кира, — но думала, что это всего лишь газетная утка. Страшилка.
— Нет, это чистая правда. Причем в газетах, скорей всего, вы прочли умелую журналистскую адаптацию, которая лишь отчасти показывала истинное положение дел.
Действительность была куда страшней. Крысы плодились. И не реагировали ни на один из известных крысиных ядов. Они охотно жрали отраву, но только здоровели и крепчали от нее.
— Уникальные твари! — воскликнул Михаил. — С точки зрения науки уникальные. А для человечества в целом очень и очень опасные.
И когда стало ясно, что яд на подземных крыс метрополитена не действует, отравляющий газ туда не пустишь, ученые вспомнили про давнего помощника человека в охоте на крыс — собаку.
— Лучшими охотниками на крыс издавна считались фокстерьеры и скотчи. Однако для подземных мутантов эти собаки оказались мелковаты. И тогда было принято решение в помощь этим двум породам вывести еще одну — крупную, злобную
И Михаил положил руку на голову все еще спящей страхолюдной псины.
— Это и есть ваша новая порода?
— Да.
— Жуть какая!
— Но вы вспомните, для чего ее программировали! — бросился на защиту своей любимицы Михаил. — Эти собаки должны были быть сильными, большими. Внешних данных от них не требовалось. Кто ими там будет любоваться, в подземельях? Разве что сами крысы.
— Ну, и как? Получилось у вас?
— Вполне, — кивнул Михаил. — Проблему удалось купировать. Конечно, совсем избавиться от этой напасти не получится, даже пара крыс способна за год восстановить свою популяцию. Но с помощью наших собак крысы присмирели. Они озабочены лишь тем, как бы выжить и избежать собачьих зубов.
— А что же… что же ваша Клюшка? Она тоже уничтожала крыс?
— О, нет! С ней особая история!
— В каком смысле?
— Она брак.
— Очень злобная и неуправляемо-агрессивная?
— Увы, — вздохнул Михаил, покраснел и смущенно произнес: — Клюшка самое мягкое, незлобивое и добродушное животное, какое мне приходилось видеть. Она совершенно непригодна для охоты.
— Да почему же это?
— Видите ли, — замялся Михаил, — ладно уж, скажу вам, как на духу. Клюшка попросту трусиха.
— Трусиха?
— Жуткая трусиха! Невероятная!
Все недоверчиво покосились на лохматую зубастую махину, дрыхнущую на полу. Трудно было себе представить, что эта животина может кого-то бояться.
— А вот боится! И вид даже самой крохотной мышки повергает ее в бегство.
— Мышки, — пораженно прошептала Леся. — Эта махина боится мышей?
— Всех подряд боится. За всю свою жизнь Клюшка не загрызла ни одной крысы, ни одного кролика, ни одной куропатки.
— Минуточку! — возмутилась Кира. — Но кроликов у нас она совершенно точно зарезала!
— Да, да! Всех наших кроликов!
— Кроме одного, которого уволокла в свою нору.
— Чтобы сожрать его там без помех! Тепленьким!
— Видел я этого кролика, — кивнул головой Михаил. — Думаю, что она спасла этого малыша.
— Спасла? От кого спасла?
— От его убийцы.
— Этого не может быть! Она и есть убийца! Кроликов и Светы!
— И еще на Олега напала!
— Говорю вам — это вранье. Вас ввели в заблуждение. Клюшка просто физически не способна на агрессию. Такой она была с рождения. Такой и осталась, когда подросла. Ее именно потому и выбраковали из партии крысоловов. И ее должны были уничтожить.