Красотки инспектора Уэста
Шрифт:
— Ваша дочь когда-нибудь принимала участие в конкурсе красоты? — оборвал женщину Роджер, решивший прикинуться эдаким невеждой-полицейским.
— Ну и что с того, если и принимала?
— Да или нет?
— Разумеется, да! — гордо заявила миссис Шоу. — Позапрошлым летом моя дочка победила в трех конкурсах, прошлым — в двух и вообще всегда входила в тройку призеров. В этом году Хилда участвовала только в одном конкурсе. Она должна была вот-вот отхватить приз.
— В котором?
Для него это был вопрос жизни и смерти.
— В самом большом и самом лучшем, — хвасталась миссис Шоу. —
Корпорация Конуэйз далеко не новичок в бизнесе. Помимо мыла, стиральных порошков и прочих моющих средств здесь чего только не производили: кремы, лекарственные препараты, а также широкий ассортимент предметов туалета. Ежегодно Конуэйз совместно с популярным еженедельником проводила конкурс красоты в рамках Всебританского конкурса. Выяснив, что таких конкурсов двенадцать, Роджер занялся изучением карты, выпущенной Конуэйз в качестве рекламного проспекта. Лондон на ней был поделен на четыре района, остальная Англия на пять — Юг, Дальний Юг, Центральные земли, Северо-запад и Северо-восток, плюс Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия. Победительницы каждого из конкурсов допускались в финал, проводимый в конце года. Королеву ждали тысячи фунтов стерлингов, титул «Мисс Британия», а также право участвовать в конкурсе «Мисс Мир». К тому же представлялся неплохой шанс сделать карьеру в кино.
Роджер имел обстоятельную беседу с Чартуордом…
— Думаю, на данном этапе нам не стоит открыто браться за Конуэйз, — высказал он предположение. — Однако неплохо было бы связаться с кем-нибудь из заслуживающих доверие представителей фирмы, имеющих самое прямое отношение к организации конкурсов. — Он все еще пребывал в возбужденном состоянии по поводу открытия, что все три убийства оказались связанными между собой одной ниточкой. — Разумеется, мы пока в самом начале пути, однако, сэр, мне кажется…
Роджер внезапно замолчал.
— Продолжай, продолжай, — я тебя внимательно слушаю, — нетерпеливо сказал Чартуорд.
— Одним словом, пока проведено семь финалов: три в Лондоне, один на Юге Англии, по одному на Северо-западе и Северо-востоке и в Центральных землях, — размышлял вслух Роджер. — Победительницы всех трех лондонских финалов убиты. Разумеется, все можно списать на то, что очень часто прекрасные девушки, выигравшие конкурс красоты, теряют голову и сами ищут неприятностей, однако…
— Что ж, я с тобой спорить не собираюсь. — Чартуорд был очень серьезен. — Конечно, что бы там ни говорили, это никакое не совпадение. Не выпускай из поля зрения остальных четырех победительниц. Поинтересуйся, на какой стадии находится подготовка к грядущим финалам. Этому, пожалуй, следует уделить особое внимание. Повидайся с девушками, возьми у них фотографии. Ладно, ладно, хватит тебе усмехаться. Еще бы — сам прекрасно знаешь, что нужно делать. Ты свободен!
Роджер встал.
— Да, кстати, Тернбул уже в пути. Ему повсюду сопутствовал триумфальный успех. Час назад я разговаривал по телефону с
— Вам решать.
Разумеется, было небезынтересно узнать, как отреагирует Тернбул на свое фиаско. То есть знает ли он об эксгумации и последующих открытиях, или же в Уэстморленде у него было слишком много дел?…
Ладно, это не столь важно. Куда важней то, что за последние семь, нет, девять недель — да, да, две он, Роджер, провалялся без дел, — были убиты три королевы красоты. Вероятно, остальным четырем гоже угрожает смертельная опасность, а до конца лета будет проведено еще пять аналогичных конкурсов.
Роджер внимательно изучил журнал, где были опубликованы биографические сведения об этих четырех победительницах конкурсов. В полицейские участки соответствующих округов Лондона и графств полетели депеши с приказами установить тайное наблюдение за королевами красоты.
Роджер был с головой погружен в изучение материалов о конкурсах, когда в офис вошел Тернбул.
Кроме Эдди Дэя здесь больше никого не было.
Тернбул вошел без лишнего шума, и все равно это можно было сравнить с появлением на сцене. На лице великана теперь не было его обычной широкой улыбки, да и в манерах появилась некоторая напряженность. Роджер обратил внимание на сдвинутую набок шляпу и безукоризненно сшитый коричневый костюм.
Он кивнул Эдди и прямиком направился к Роджеру.
— Салют. Говорят, ты даром времени не терял.
— Просто тут кое-что всплыло, — сказал Роджер.
— А я, кретин, ни о чем и не догадывался. Да, ты сделал из меня настоящее посмешище. — В голосе Тернбула не ощущалось никакой злости — он попросту был потрясен. — Хорошо, что ты вовремя вышел на службу — иначе бы все так и закопали в землю.
— Мы ничего никогда не закапываем в землю, — возразил Роджер.
— Да, да, ничего. — Тернбул снял шляпу и, надев ее на указательный палец, стал крутить. Безостановочно. — Я все понял. Не возражаешь, если я буду снова работать вместе с тобой?
— Это не от меня зависит, — пробормотал Роджер.
— Мог бы замолвить за меня словечко Чартуорду. Или лучше скажи ему, что я хвастун и начисто лишен нюха. Тогда меня точно отстранят. Итак?…
— Если ты на самом деле хочешь продолжать и если тебя не впрягут в другую работу, я не против. — Роджер взглянул в сторону Эдди, встал и направился к двери. — Пошли, покажу тебе кое-что в архиве, — сказал он Тернбулу. Когда за ними закрылась дверь, буркнул: — К черту архив — отыщем укромный уголок в буфете. Мне нужно с тобой поговорить.
— Маэстро собрался преподать урок?
— Послушай, Тернбул, у меня нет никакой охоты с тобой пререкаться, уроки же давать нет смысла — ни тебе, ни кому бы то ни было другому. — Они шли рядышком к лестнице — два здоровенных парня. Тернбул был на целый дюйм выше и пошире в плечах. Роджер прихрамывал — еще не сняли повязку с ноги. — Нет нужды посвящать в наши дела Эдди Дэя, Чартуорда или кого бы то ни было еще, — пояснил Роджер, когда они наконец устроились за столиком на отшибе. — Закурим? — Роджер протянул Тернбулу сигареты.