Кратчайшее расстояние

Панина Валерия

– Злата, Игорь вел дневник, и так рассказывал. Я хотела тебя попросить - побереги нервы ребятам. Понимаю, вы с Жанной были недовольны назначением Игоря командиром экипажа, и не скрывали этого. Я бы не стала этот разговор затевать, но ведь история повторяется. Опять Игорь командир, Влад заместитель. Да еще новые люди в экипаже вместо выбывших.

– В чем вы меня обвиняете?
– взвилась Злата.
– В саботаже? Во вредительстве?

– Злата, ребята едва не погибли, чудом вернулись. Они третий! Третий раз полетят не на орбиту, а на другую планету. Как я хочу с ним, помочь, поддержать... Не могу! А ты можешь. Еще раз прошу -

хоть лишних проблем не создавай.

Злата дернула головой, качнулась сережка в красивом ухе, села в пол-оборота, выставив острое плечо. Лицо было напряженным, даже чуть злым.

– Я злилась на тебя, Янтарева, с самого начала этого проекта. Ревновала. Славка мне с самого начала понравился, я влюбилась, как первокурсница. А он за тобой ухлестывал, на меня внимания не обращал. Потом, когда пары распределили, сразу после объявления, за тобой кинулся. Я так и думала, что ты с одним жить будешь, с другим встречаться.

– Злата, да ты что?
– растерялась я.
– У нас и не было никогда ничего. А тогда он мне про Игоря хотел рассказать.

– Вот в это поверю. Игорь, Игорь, Игорь! Лучший друг, во всем лучший, всегда первый. Гений!
– в ее голосе было столько ожесточенности, что я замерзла до озноба. Как это могли просмотреть? Как я этого не поняла?
– Миллион раз я Славе говорила, что ж в тебе ни молекулы честолюбия, сколько можно быть вторым?

– Злата, - похоже, Катя была не рада, что затеяла этот разговор.

– Подожди, я закончу, - не дала та себя перебить.
– Все изменилось, девчонки. Вы тем были, в космосе. Дольше, чем я... Все знаете... А уж после того происшествия... Ребята, после того, как на борт вернулись, только одно говорили - если бы не командир! Пока они там, внизу, были, с такой ясностью поняла - мои претензии такая мелочь, такой пустяк! Извиниться вот только не смогла. Самолюбие.

Злата улыбнулась невесело. Я помолчала, пытаясь найти хоть какие-то слова, что б без пафоса и не дежурно.

– Девчонки, а давайте выпьем!
– призвала Катя.
– За нас!

Мы чокнулись, с облегчением выпили. А я со всей ясностью поняла, что и затеянный разговор, и мое спокойствие - обыкновенная защита. От известия, что через полгода мой муж опять улетает.

Глава 21. Ссоры.

Не знаю, за что я так люблю май. Мало ли, что весна - все цветет, солнце пьяное, бабочки тянут ноги, как балерины, озабоченные жуки намекающе жужжат каждой тычинке. Каждый год в мире случается май, и со мной в мае что-то случается тоже. Серьезно, очень много значимых событий в моей жизни имеют маркировку 'taken in may'. В этом году я планировала спустить весну на тормозах. Здесь вы ждете 'но'? И правильно делаете.

– Это ты во всем виноват!
– я фурией пронеслась по веранде, второпях не смогла воткнуться в шлепанцы, побежала по лужайке босиком. Игорь в одних шортах валялся в гамаке между березами.

– Влад, я перезвоню, - Игорь отключился, присел.
– Мила, не выспалась? Мы тебя разбудили? Дети проснулись полвосьмого, но мы сразу в беседку ушли, даже завтракали там.

– Выспалась! Еще как выспалась!

– Мила, что ты в меня градусником тычешь, - Игорь отнял у меня белую пластмассовую штучку.
– А что значит 1-2?

– Беременность

в неделях, - я плюхнулась рядом с ним, всхлипнула.
– Сколько я тебе говорила, мне нельзя 'химию' пить, дни считать ненадежно. Нет, презервативы тебе не нравятся! Я только полгода назад диплом получила, на работу вышла. Да у нас тройняшкам только четыре с половиной! Опять в декрет?!

– Мила...

– Тебе что! Ты уходишь - они спят, приходишь - уже спят, только в выходные тебя видят. Какая разница - трое, четверо! Пятеро, может!

– Мила!

– Отстань, - я дернула плечом, отстраняясь, когда он попробовал обнять.
– Наобнимались уже.

Игорь встал, потоптался вокруг меня, ероша волосы.

– Мила, я считаю, это неправильно... Что мы, с голоду умираем, жить негде? Вырастили бы... Но раз решила... Делай...

– Что делай?
– не поняла я.

– Ну, аборт, - нехотя тихо выговорил муж.

– Какой аборт?!
– вызверилась я.
– Ты что, обалдел?!
– на самом деле я сказала совсем другое слово.
– Никогда!

– Родная моя, - он сел, притянул меня к себе.
– Прости.

– А, - я махнула рукой.
– Сама виновата. Что мне, четырнадцать, не знаю, откуда дети берутся?

– Мама!
– в этот раз дети выскочили из-за дома.
– Мама! А мы тебе цветочков нарвали!

Залезли все в гамак. Коленки грязные, руки зеленые, лица довольные. Завалили цветами. Какие тюльпаны! Были. И ландыши! И сирень...

– Спасибо, любимые!
– обняла всех, поцеловала.
– Рита, ты где майку порвала? И шорты? А сирень... Где взяли? Вы опять?! Игорь, а ты куда смотрел?! Я тебя просила стремянку запереть! Наказание мое, а если бы вы себе все переломали, со стремянки сверзились? Вас на минуту оставить нельзя! С ума вы меня сведете! Я вас тапкой отлуплю сейчас! Игорь, что ты смеешься? Не трогай меня! Ай! Отпусти, уронишь! И надорвешься!

Упали, смеемся, дети сверху, зацеловали, заобнимали. Никакой возможности посердиться не дают, редиски...

Так, чашка щербатая, тарелка с трещиной. От этого сервиза все равно только четыре блюдца и три чашки сталось. О, бокалы с цветными ножками! Пошлые какие, никогда мне не нравились. Чайник - носик отколот, парную сахарницу зачем оставлять? Отобранная посуда громоздилась на столе, аккуратно застеленном бумажной скатертью. Я взвесила в руках скалку, подумала, и взяла гранитный пестик из подарочного набора. Еще подумала, вытащила пластиковый пакет, уселась. Засунула в пакет чайник, размахнулась. Бабах! Нет, скалкой не то. Пестиком надо. Грох! Осколки в пакете весело подпрыгнули. Вскочила, вытащила из мойки мусорное ведро, поставила рядом, опять села. Дело пошло веселее. Осколки в мусорку, в пакет сахарницу, долбанула. Бац! Вдребезги!

– Любимая, как я жалел, что не видел тебя беременную, - передразнила я, колотя пестиком по блюдцам.
– Смотри сейчас, кто мешает? Нет, опять умотал на свой космодром. Живу, как жена космонавта! Блин, я и есть жена космонавта... Все равно! Из Лунной программы их с Келлером исключили, там теперь молодые ребята готовятся. Так взял бы отпуск, побыл со мной. И эти, родители, тоже хороши! Увезли детей на море на целый месяц, бросили меня одну.

Высыпала в ведро еще порцию бывшей посуды. Сушка подошел на шум, потерся об ногу. Я долбанула по набору питейной посуды, пакет загрохотал, Сушка прижал уши и вцепился мне в щиколотку.