Краткая история белковых тел
Шрифт:
Услышав непонятное шуршание, поднимаю голову и обнаруживаю, что рядом на стул присел Степан Соснин, муж Лизы. У него заговорщицкое лицо. Он делает вид, что пьет кофе, утащив пластиковый стаканчик из помещения кофе-пойнта. Впрочем, кофе уже в стаканчике нет. Легкая пластиковая оболочка вырывается, норовит вылететь из его неловких пальцев и залить оставшимися в нем каплями коричневой жидкости мои бумаги с очередным договором, разложенные на столе.
Я с опаской смотрю на руку Степы, на его пальцы, которые могут в любой момент разжаться из-за одного неудачного движения.
Невольно загораживаю
Вообще Степан часто заходит к нам. Он здесь, практически, свой человек, хотя и без постоянного пропуска.
– - Слушай Дэник, - по-свойски обращается ко мне Соснин, едва наклонившись вперед, -- ты ничего не засёк?
– - В смысле? Что именно?
– - Ну, Лизку. Ни с кем не видел?
– - Нет. А что с ней?
– - Понимаешь, чувак, есть у меня мысли... подозрения...
– - Какие?
– - я притворяюсь непонятливым, хотя роман Кравчука с Лизой -- это секрет полишинеля нашего офиса.
– - Мне кажется, она с кем-то встречается. И я не знаю... Короче, можешь за ней присмотреть?
– - Шпионить что ли?
– - Нет, не шпионить, а так...
Простодушный Степан замолкает, не в силах подобрать подходящего слова. Конечно, в своем автосалоне он имеет дело только с железками. Им не нужно доходчиво объяснять, что к чему, подбирать слова, убеждать. Ещё проще с легковерными лохами, которым надо впарить очередное детище российского автопрома. Подведи их к авто, ткни в ценник и увидишь горящие от безумия глаза, глаза голодной мыши, лезущей за недорогим сыром в мышеловку. Кстати, мышеловке всё равно, какой по цене сыр в ней лежит -- главное щелкнуть пружиной по башке.
– - Ты хочешь, чтобы я приглядывал бесплатно?
– - небрежно бросаю я, и Соснин удивленно смотрит в мои непроницаемые глаза.
– - Да, ладно!
– - бормочет он.
– - У тебя же тачка есть. Давай я зимней резиной отдам. Какая у тебя машина, я забыл?
– - "Шевроле Круз". А ими тоже торгуете? У вас же только "Лады Приоры".
– - Через знакомых достану, не парься! Лады?
– - Лады!
– - неуверенно соглашаюсь я, не очень понимая, как и где я буду следить за Лизой. А самое главное, зачем мне это надо?
– - А ты вообще, как сам?
– - вдруг интересуется Степа, отодвигаясь и посчитав, что самая важная часть разговора позади.
– - Нормально! Работаю.
– - А в личной жизни как? Тёлки есть?
– - А у кого их нет?
– - спрашиваю я в ответ и надеюсь, что Соснину надоест изображать великосветский разговор, и он отстанет, наконец, даст спокойно поработать.
– - Да-а, -- глубокомысленно мычит Степан, как бы соглашаясь со мной. Он замолкает, однако длительный умственный процесс для него непривычен: -- Не хочешь на футбол сходить?
– - А кто играет?
– - Спартак с ЦСКА.
– - А ты за кого болеешь?
– - интересуюсь между прочим, сам-то я никудышный болельщик.
Степан ни секунды не медлит.
– - За Спартак, конечно.
– - И шарфик
– - Да всё, что нужно. Присоединяйся сегодня! Жаль, что пиво запретили приносить, но мы с пацанами после отрываемся.
Я пожимаю плечами как бы в раздумье, хотя, разумеется, ни на какой стадион не собираюсь. Не моё это: сидеть, горланить кричалки, цепляться к фанатам другой команды, получив по морде между делом, а потом засесть в пивбаре и гоготать, вспоминая стычку. Нет, не моё!
– - Короче, ты это самое, звони, если что!
– - предлагает Степан, заметив мою нерешительность.
– - Позвоню!
Вместо Степана звоню спустя несколько дней Евгению Ивановичу.
– - Евгений Иванович, это Данила Изотов. Я по поводу наших договоренностей. Смету мне утвердили, деньги выделили, так что можно заключать договор.
Голос директора рекламно-издательской фирмы звучит расслабленно.
– - Данила, добрый день! Подъезжай в офис, оформим бумаги. Как только деньги упадут на счёт, сразу приступим к работе. Обещаю, что через три, ну, максимум четыре дня постеры будут расклеены.
– - Меня устраивает!
– - немедленно соглашаюсь я, хотя некоторые нотки в голосе Евгения Ивановича настораживают. Эти нотки звучат так, словно его голосом отвечает Иван со своими вальяжно-ласковыми интонациями: "Только ради Вас!", "Будьте любезны!".
"Окей!" -- добавляю про себя для уверенности.
Взгляд мой скользит в сторону Алёны. Она сегодня в хорошем настроении, пришла на работу, демонстрируя татуировку в виде сине-красной розы на левой ступне. Часть лепестков прикрыта сандалией и Василькевич сняла обувь, чтобы демонстрировать это кожное художество во всей красе.
На меня она не обращает внимания. Наверное, опять переписывается по электронной почте через экспресс-сообщения. Я даже знаю с кем -- со своей подружкой Лизой, которая сидит неподалеку и тоже не отрывается от компьютера. Опять перемывают косточки коллегам, сплетничают, прикалываются над кем-то. Может, даже надо мной.
Вспомнив о своём начальнике, об Арсении Павловиче, изображавшем метроном, начинаю медленно постукивать одним пальцем по столу. Стук-стук, бам-бам. Мой перестук выбивается из общего шума, разрушая офисное благозвучие, раздражает. Но я добиваюсь своего: Лиза отрывается от экрана, и недовольно смотрит в мою сторону.
– - Данила прекрати!
– - требует она.
– - А что?
– - Мешаешь!
– - она делает строгие глаза и поворачивается к компьютеру.
"Чем Лизка так занята?
– - лениво думается мне.
– - Не Алена же её завлекла перепиской? Может быть, я перепутал, и она чатится с Ванькой Кравчуком? Эпистолярный электронный роман?"
От нечего делать смотрю новости в интернете. Как всегда, где-то идет война, вернее, много войн. Ближний Восток, Африка, Украина. Это всё далеко от меня, никак не касается и потому мало интересует. Какое мне дело до того, кто кому набил морду, кто кого разбомбил или изгнал с территории проживания? Юго-Восток Украины для меня не ближе, чем сектор Газа, и нет никакой разницы между ополченцами Донбасса, добровольческими батальонами, боевиками ХАМАС или группировкой радикальных исламистов в Ираке.