Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Мельников Федор Евфимьевич

Челобитчики представились сначала патриарху Иоакиму. Они попросили его дать им разъяснение: за что старые книги отринуты и какие ереси в них обретаются? Патриарх ответил:

– Не ваше дело о сем рассуждать. Архиереи все решают и судят, вы же должны им только повиноваться и не прекословить, ибо они носят на себе образ Христа.

– Христос говорит, - возражали патриарху уполномоченные, - научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем; вы же срубами, огнем и мечем грозите и убиваете.

– Мы за то вас мучим и жжем, - бесстыдно отвечал патриарх, - что еретиками нас называете и церкви не повинуетесь. [118]

Челобитчики стали доказывать, что в новых книгах действительно есть погрешности и справщиками книг были несомненные еретики, вроде Арсения Грека, отрекшегося даже от христианства. Затем они указали, что гонят на Руси истинных христиан за то только, что службу Божию совершают по святым книгам, крестятся по апостольскому преданию - двоеперстным крестом, молитву Исусову говорят, как древняя св. Церковь установила: "Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас". В заключение челобитчики со слезами умоляли патриарха:

118

Иоаким добавил еще: "А креститесь кто как хощет, двумя персты, или тремя, или всею рукою, сие все едино, токмо бо знамение креста на себе вообразити: мы о том не истязуем". Это заявление патриарха вызвало уже в наше время некоторые споры

между учеными исследователями русского раскола. Одни, именно защитники никоновских реформ и соборных проклятий, хотели видеть в этом заявлении Иоакима некоторый обрядовый либерализм. Другие же, незаинтересованные в отстаивании ошибок и погрешностей прошлого, выясняют, что это заявление Иоакима есть просто "вынужденная фраза", сказанная совсем не по убеждению, а по страху, а главное, потому, что он, припертый к стене своими собеседниками, не мог ничего другого и сказать. Выписками из книги Иоакима "Увет", составленной после этого разговора, Т.И. Филиппов в своих публичных чтениях в Обществе любителей духовного просвещения в 1872-1873 гг. доказал, что Иоаким осуждает двоеперстие как обряд армянский и содержащий в себе ереси. Филиппов Т.И. Современные церковные вопросы. С. 323-324. Другой исследователь, священник А. Синайский замечает: "...мнение Иоакима (крестись кто как хощет) сказано было под влиянием страха, для успокоения, а не по убеждению" // Отношения... С.79-80. Да тогда же, при прении в Грановитой палате, один из старообрядческих выборных привел такой обычный в то время факт в обличение нижегородского архиерея, повторившего вынужденное заявление Иоакима: "Правду ли глаголеши, яко за крестное знамение и за молитву не мучаете. То чесо ради, егда приведут пред вас коего христианина и в первых словесех истязуете его, како крестится и како молитву творит? И аще отвещает оный: крещуся и молитву творю по старому, яко же св. Церковь прияла от св. богоносных отец, и вы за то того часа велите его и мучити, и в тюрьму вринете на смерть. И ныне у тебя в Нижнем Новгороде сидят три человека за крест и молитву в яме, которая ископана глубиною саженей десять, под банею Иванскою. По твоему же приказу приходил к ним поп Евфимий мироносицкий и, извед их из ямы, вопрашивал: повинуются ли церкви во всем и архиерею. Они же, приемше от него благословение, отвещаше: Во всем повинуемся и волю вашу без прекословия будем творити, точию увольте нам крестное знамение и молитву по старому имети, и оной поп тебе возвестил, ты же паки повелел в ту же яму бросить". Филиппов Т.И. Отношение... С. 322.

– Утолите мятеж церковный, разрешите сомнение душ христианских, исправьте Церковь Божию, извергните из нея нововнесенные соблазны, соедините стадо Христово расторгнувшееся, да престанет напрасно проливаться кровь христианская.

Челобитчики просили назначить собор, на котором можно было бы рассмотреть подробно все погрешности новых книг. Иоаким все откладывал созыв такого собора. Но он все-таки состоялся 5 июля 1682 г. В этот день вся Кремлевская площадь была заполнена народом. Ожидали, что на площадь выйдет патриарх и архиереи и здесь произойдёт прение о вере. Однако выборных от челобитчиков для ведения беседы потребовали в Грановитую палату, где собрался весь царский синклит во главе с царевной Софьей, патриарх, архиерей и другие духовные лица. Из народа очень немногие проникли в палату. Духовенство никонианское держало себя шумно и вызывающе. Не успел священник Никита Добрынин войти в палату, как один из никонианских попов схватил его за волосы. Такое начало прений не предвещало ничего хорошего.

Как только вошли в палату выборные и поклонились до земли царице Наталье Кирилловне и царевнам, патриарх Иоаким спросил их:

– Что вы требуете от нас?
– Священник Никита отвечал:

– Пришли просить об исправлении православной христианской веры, дабы Церковь Божия была в мире и единении, а не в раздоре и мятеже.

Выборные подали челобитную, в которой изложены погрешности новых книг. Началось чтение челобитной. Но царевна Софья, уже зараженная западной прелестью, единомышленная Иоакиму, часто перебивала чтение, вступала в спор с выборными лицами. Патриарх же и архиереи молчали, а бояре лишь посмеивались над их безответностью и духовным бессилием.

Кончилось "прение" тем, что царевна Софья распустила собор, объявив, что он соберется в пятницу (7 июля). [119]

С торжеством и пением разошелся ликующий народ по домам. Он наивно верил, что наступило время полного восстановления истинного благочестия. Но горько в этом обманулся. Вторичного собрания для рассмотрения сомнений о вере не последовало. Софья, гордая, властная, самолюбивая, решительно встала на защиту новой веры: дать торжество старой вере - это казалось ей унижением и оскорблением царского величества. [120] Иоаким внушил ей, что власти должны приказывать и повелевать, а народ должен только слушать и повиноваться. Возвращение к старой вере было бы торжеством народной воли, победой народной веры и народных желаний. Хитрая и предупредительная царевна сумела перетянуть на свою сторону значительную часть стрельцов, подпоив водкой и задарив деньгами. По ее приказу был схвачен священник Добрынин и казнен на Красной площади в Москве отсечением главы, что произошло 11 июля 1682 г. Так закончилась исповедническая жизнь одного из лучших борцов за древнее благочестие, самого начитанного пастыря того времени и замечательного писателя. После него остались его "обличения" никонианства, которые до сих пор не опровергнуты никонианами. Печальная участь постигла и других выборных и челобитчиков: их разослали по разным монастырям в заточение. Вскоре был предан смертной казни и князь Хованский. Так восторжествовала сначала в Москве, а потом и по всему государству новая вера, страшная своей жестокостью, кровавыми мучениями древлеправославных христиан, изменническая по своему духу и направлению, ставшая вполне казенной религией, требующей лишь беспрекословного и во всем послушного подчинения себе.

119

В "Изборнике" "Народной Газеты" помещен снимок с древней гравюры, изображающей спор о вере в Грановитой палате. Редакция "Изборника" сделала следующее примечание к этой гравюре: "Как видно, картина написана во славу Петра Великого и в хулу "раскольников". Художник, очевидно, по заказу Синода, не пощадил правды для того, чтобы изобразить иереев синодальной церкви кроткими овечками, а их противников злодеями. Сам Петр изображен ревнителем "святой церкви". Конечно, подлинная история говорит совсем другое. Даем снимок с этой картины исключительно для того, чтобы, во-первых, ознакомить читателей "Изборника" с интересной стариной, а во-вторых, чтобы показать лишний раз, как писалась история" // 1906. № 6-7. Существует еще другая картина "прений", на которой священник Никита изображен безобразным извергом, а на самом деле он был, судя по его деликатным, вежливым писаниям, кротким, смиренным и тихим пастырем Церкви Христовой.

120

Знаменитый историк В.О. Ключевский дает такую характеристику Софье: "Эта тучная и некрасивая полудевица с большой неуклюжей головой, с грубым лицом, широкой и короткой талией, в 25 лет казавшаяся 40-летней, властолюбию пожертвовала совестью, а темпераменту - стыдом, достигнув власти путем постыдных интриг и кровавых преступлений". Курс русской истории. ГИЗ, 1925. Ч. III. С. 452.

Бегство Церкви в пустыни и леса.

Положение в России христианской Церкви в XVII столетии во многом было похоже на положение христиан в Римской империи в первые века христианства. Как тогда, христиане, страдая от сильных гонений со стороны языческих властей, вынуждены были скрываться в катакомбах (в особо устроенных подземельях), в пещерах и в загородных пристанищах, так русским людям - православным христианам XVII века - пришлось бежать в пустыни и леса, в горы и вертепы, скрываясь от преследования со стороны государственных и духовных властей.

По настоянию

Московского патриарха Иоакима [121] царевна Софья издала в 1685 г. против людей древнего благочестия 12 грозных статей, справедливо получивших в истории название "драконовских". В них последователи древнерусской Церкви, то есть старообрядцы, обзываются "раскольщиками", "ворами", противниками церкви и караются самыми страшными казнями. Кто распространяет старую веру, тех приказано пытать и сжечь в срубе, а пепел развеять; кто тайно будет содержать древнюю веру, тех нещадно бить кнутом и ссылать в отдаленные места. Приказано бить кнутом и батогами даже тех из верующих людей, которые окажут хотя бы какую-нибудь милость гонимым христианам: дадут им или поесть, или хоть только воды испить. Установлено: бить кнутом и ссылать и тех людей, у которых преследуемые христиане лишь приютились. Всякое имущество староверов: дворы, поместья, вотчины, лавки и всякие промыслы и заводы - приказано отбирать и отписывать на "великих государей". От этих жутких гонений, разорений и смерти могло спасти древлеправославных христиан лишь полное отречение от старой веры и рабская покорность всем безрассудным приказаниям властей. От всех русских людей требовалось под угрозой сожжения в срубе веровать не так, как древняя Церковь установила, а как приказывает новое начальство. В узаконениях Софьи была одна такая статья, от которой не спасало даже отречение от своей веры и рабская покорность всем приказаниям властей. Эта статья гласила: кто их, староверов (сказано: "раскольщиков"), перекрещивал, крещеных в новой церкви (правительственной, господствующей), того (если он и раскается в этом, принесет покорность новой церкви, будет иметь духовного отца и искренне пожелает причаститься), поисповедав и причастив, все-таки "казнить смертью без всякого милосердия." [122]

121

Тот же историк замечает: "Усиление карательных мер против старообрядцев нельзя ставить целиком на счет правительства царевны Софьи: то было профессиональное занятие церковных властей, в котором государственному управлению приходилось служить лишь карательным орудием". Там же. С. 451.

122

В романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" в разговоре Ивана Карамазова с Алешей приводится любопытный факт казни в Швейцарии, совершенной над неким Ришаром, убившем и ограбившем старуху. Пасторы привели в раскаяние этого преступника. Он умилился, плакал и т.п. Но его все же казнили. "Умри, брат наш, умри в Господе, удостоившийся благодати", - говорили ему окружающие. Достоевский замечает, что подобный факт в России невозможен. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. 1882. С. 269; Об этом же: Розанов В.В. Легенда о великом инквизиторе. С. 56-57. Достоевский или не знал вышеприведенных статей Софьи или позабыл их. Иначе чем же объяснить это замечание, что "подобный факт в России совершенно невозможен". Ришара все-таки обласкали, успокоили его дух, и это уже было большим утешением. А по статьям Софьи, требовалось казнить "без всякого милосердия". И это того, кто искренне покаялся, получил не только "благодать" от свирепых пасторов, но и "причащение"; причем это "невозможное" было узаконено и, кроме того, исходило от иерархии, от "церкви"; светская власть была лишь исполнительницей воодушевления, вдохновения и направления высшей, духовной власти. Может быть, Достоевский признает невозможным факт того братского и сердечного внимания к казнимому, которым был окружен швейцарский убийца, - тогда замечание знаменитого писателя имеет смысл и свою горькую правду.

Эти действительно драконовски-немилосердные статьи и их садистское исполнение навели ужас на всю русскую страну. Правительство беспощадно преследовало людей старой веры: повсюду пылали срубы и костры, сжигались сотнями и тысячами невинные жертвы - измученные христиане, вырезали людям старой веры языки за проповедь и просто за исповедание этой веры, рубили им головы, ломали ребра клещами, закапывали живыми в землю по шею, колесовали, четвертовали, выматывали жилы... Тюрьмы, ссыльные монастыри, подземелья и другие каторжные места были переполнены несчастными страдальцами за святую веру древлеправославную. Духовенство и гражданское правительство с дьявольской жестокостью истребляло своих же родных братьев - русских людей - за их верность заветам и преданиям святой Руси и Христовой Церкви. Никому не было пощады: убивали не только мужчин, но и женщин, и даже детей.

Великие и многотерпеливые страдальцы - русские православные христиане - явили миру необычайную силу духа в это ужасное время гонений. Многие из них отступили от истинной веры, разумеется, неискренне, не выдержав жестоких пыток и бесчеловечных мучений. Зато многие пошли на смерть смело, безбоязненно и даже радостно. Бывали случаи, что даже дети шли в пламя огненное бестрепетно и спокойно. Привели однажды к осмоленному срубу на казнь 14 человек мужчин и женщин. Среди них была и девятилетняя девочка, сидевшая в тюрьме вместе со старшими. Всем стало жаль ее, и архиерейские приставы, распоряжавшиеся казнью, велели задержать ребенка. Сруб уже пылал. Девочка рвалась к своим, не обращая внимания ни на ласки, ни на уговоры окружающих. "Мы возьмем тебя вместо дочери", - утешали ее зрители. Но она все же рвалась к своим, горевшим в срубе. Тогда, желая напугать, державшие и уговаривавшие пустили ее, сказав: "А, ты не слушаешься, ну так ступай в огонь, только смотри, глаза не закрывай". Девочка, перекрестившись три раза, бросилась в огонь и сгорела. [123]

123

Еще протопоп Аввакум про бывшие при нем сожжения писал: "По се время безпрестани жгут и вешают исповедников Христовых. Они, миленькие, ради пресветлыя, и честныя, и вседетельныя, [...] и страшныя Троицы несытно пуще в глаза лезут, слово в слово, яко комары или мушицы. Елико их больше подавляют, тогда больше пищат и в глаза лезут; так же и русаки бедные, пускай глупы, рады: мучителя дождались, - полками во огнь дерзают за Христа, Сына Божия, Света. Мудры блядины дети греки, да с варваром турским с одново блюда патриархи кушают [...] курки. Русачки же миленькия не так, - во огнь лезут, и благоверия не предают. В Казани никониане тридесять человек сожгли, в Сибири столько же, в Володимире шестеро, в Боровске четыренадесять человек; а в Нижнем преславно бысть: овых еретики пожигают, а инии, распальшеся любовию и плакав о благоверии, не дождався еретическаго осуждения, сами во огнь дерзнувше, да цело и непорочно соблюдут правоверие, и сожегше своя телеса, душа же в руце Божий предаша, ликовствуют со Христом вовеки веком, самовольны мученички, Христовы рабы. Вечная им память вовеки веком. Добро дело содеяли, - надобно так. Рассуждали мы между собою и блажим кончину их. Аминь. Аввакум. Житие... Указ, изд. С. 334-335.

Огромное большинство гонимых христиан побежало в пустыни, леса, в горы, вертепы, за непроходимые болота, на "край света". Исполнилось апокалипсическое предсказание: "Церковь побежит в пустыню." [124] Здесь христиане устраивали себе кое-какие убежища и приюты. Но и там власти их разыскивали, жилища разоряли и сжигали, а самих приводили в города к духовным властям для увещаний и, если они не изменяли своей вере, предавали мучениям и смерти. Через четыре года после узаконения статей Софьи патриарх Иоаким издал новый указ: "Смотреть накрепко, чтобы раскольщики (так он называл старообрядцев) не жили в волостях и лесах, а где объявятся - самих ссылать, пристанища их разорять, имущество продавать, а деньги присылать в Москву".

124

Св. Василий Великий говорит про арианское время: "Молчат уста благочестивых, развязан всякий хульный язык, святое осквернено; здравомыслящие в народе бегут от молитвенных домов, как от училищ нечестия, и по пустыням со стенаниями и слезами поднимают руки к Небесному Владыке" // Творения. Ч. VI. С. 217. В другой раз тот же св. отец писал о том же времени: "Вот главное из бедствий: народ, оставив молитвенные дома, собирается в местах пустынных. Жалостное зрелище. Женщины, дети, старцы и другие немощные бедствуют под открытым небом при проливных дождях, снеге, ветрах, зимнем инее или летом на солнечном зное. И все это терпят потому, что не хотят приобщиться лукавого Ариева кваса" // Творения. Ч. VII. С. 187.