Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Книга вторая
Шрифт:
Цель Воланда
Итак, чтобы роман «Мастер и Маргарита» продолжал традицию изображения дьявола в литературе, вслед за книгой Иова и «Фаустом» фон Гете, Воланд должен бороться за души людей. В первом случае сатане, а во втором Мефистофелю – обоим не удалось завладеть душами Иова и Фауста. Для достижения цели они использовали разные средства. Сатана насылал на Иова одну напасть за другой, чтобы сломить веру человека в Бога. Мефистофель, наоборот, выполнял все желания Фауста, чтобы добиться от ученого заветной фразы: «Остановись мгновение – ты прекрасно!» Воланд же использовал оба эти метода. И его улов оказался намного результативнее: три души точно (ведьмами стали Наташа и Маргарита, плюс мастер –
1
Пока ещё умом во мраке он блуждает,
Но истины лучом он будет озарён;
Сажая деревцо, садовник уже знает,
Какой цветок и плод с него получит он.
(Гете «Фауст. Трагедии». Господь)
На это сторонники более распространенного взгляда могут возразить, что Воланд – это не библейский дьявол, а Маргарита – это не средневековая ведьма. Это персонажи литературного произведения, автор которого такими иными видит и дьявола, и ведьм.
Давайте же, сравним, ибо сказано: «По плодам их узнаете их».
Действия Воланда
В первых трех главах Воланд настойчиво и наглядно убеждал Ивана Бездомного, что, во-первых, тот образ Иисуса, как действительно жившего человека, который поэт изобразил в поэме, подтверждается свидетельством очевидца, коим является дьявол. Что, во-вторых, Бог как управитель всего сущего также существует. Наконец, что и дьявол существует.
«– Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено».
В этом месте одни сторонники принципа «я художник – я так вижу», представленный образ Иисуса Сына Божьего в виде только человека Иешуа, почему-то приписывают Булгакову, а Воланда полагают всего лишь выразителем взглядов автора. Вот и приходится другой части этих сторонников «оправдывать» Булгакова, вспоминая, что он сын профессора богословия, и поэтому никакой пропаганды сатанизма в романе нет, а есть лишь оригинальный художественный взгляд, но абсолютно имеющий право на существование.
Так здесь сталкиваются два взгляда. Богословы полагают, что Воланд сознательно вводит в заблуждение поэта, представляя ложный образ Спасителя. Литературоведы убеждены, что таково авторское художественное видение Иисуса. Христа изображали простым смертным уже много раз до этого разные ученые и писатели.
Слабым местом у второй группы будет выведение за скобки фигуры Воланда. Получается, что ему отказано в самостоятельности. Цель дьявола в завладении человеческими душами, средством же достижения этого служит ложь. Воланд в романе и представляет ложный образ Иисуса, чтобы обмануть Бездомного. Чтобы подтвердить, что Воланд несамостоятелен и является лишь рупором писателя, следовало бы, и в других частях романа подтвердить заявленную особенность персонажа – во время беседы со Степаном Богдановичем Лиходеевым, во время представления в театре Варьете, во время разговора с Андреем Фокичем Соковым, на Великом балу, в беседах с Маргаритой Николаевной и Левием Матвеем. Хотя, конечно же, можно легко заявить, что Воланд противоречивый персонаж: в начале романа дьявол лишь озвучивает мысли писателя, а во всех остальных он вполне себе такой самостоятельный. Но не объясняемое противоречие,
Их слабым местом является «оправдание» действий писателя, а не понимание причинно-следственных связей в романе. В отличие от автора, который действительно может следовать принципу: «я художник – я так вижу», литературовед должен руководствоваться другими принципами – причинности (понимание причин и последствий событий), поиска истины (знания, подтверждаемого перепроверяемыми доказательствами) и понимание относительности научного знания. Дело в том, что, заявляя о себе как о литературоведе, человек переходит из одной области культуры – искусства в другую – науку, а в ней действуют совершенно иные принципы и правила.
Затем в главе 13-й («Явление героя») Иванушку Бездомного продолжил убеждать мастер в клинике для душевнобольных.
«– Ну, хорошо, – ответил гость и веско и раздельно сказал: – Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной».
Да, формально не сам Воланд продолжил воздействовать на поэта, но следует согласиться, что убеждение мастера оказалось результативным. Бездомный поверил в существование дьявола и, таким образом, желание Воланда осуществилось. А какая к черту разница благодаря кому это получилось?! Более того, в главе 30-й («Пора! Пора!») мастер попрощался со своим учеником и дал тому наказ, написать продолжение о Понтии Пилате.
«– Я это знал, я догадался, – тихо ответил Иван и спросил: – Вы встретили его?
– Да, – сказал мастер, – я пришел попрощаться с вами, потому что вы были единственным человеком, с которым я говорил в последнее время».
Во время их первой встречи мастер сожалел, что с Воландом встретился Иванушка Бездомный, а не он.
«– <…> Ах, ах! Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же, клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!» (глава 13 «Явление героя»)
Во время прощальной встречи Иванушка подтвердил свое обещание – не писать стихов, данное мастеру, и выразил желание написать другое.
«Иванушка просветлел и сказал:
– Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует, – Иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то мимо мастера, – я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял.
Мастер взволновался от этих слов и заговорил, присаживаясь на край Иванушкиной постели:
– А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение напишите!
Иванушкины глаза вспыхнули.
– А вы сами не будете разве? – тут он поник головой и задумчиво добавил: – Ах да… Что же это я спрашиваю, – Иванушка покосился в пол, посмотрел испуганно.
– Да, – сказал мастер, и голос его показался Иванушке незнакомым и глухим, – я уже больше не буду писать о нем. Я буду занят другим».
Мастер написал единственный роман о Понтии Пилате. Поэтому заявляя, что больше «о нем» писать не будет, мастер мог подразумевать только прокуратора. И выше данный совет ученику написать продолжение «о нем», тоже указывает на роман мастера и его героя Понтия Пилата.
А во второй главе романа («Понтий Пилат») мы убедились, что именно такое изображение прокуратора и, конечно же, Иешуа было близко дьяволу. Ибо его Воланд и воспроизвел в своем рассказе двум литератором на Патриарших прудах.