Краткий экскурс не в свое дело
Шрифт:
Дома надрывался телефон. С порога кинулась к аппарату – решила, что это Листратов, и-и-и… получила по полной программе от мужа, заехавшего, как всегда, за мной на работу, чтобы вместе отправиться домой…
Возразить было нечего. Да он бы и не дал. Бесполезное дело – лезть с оправданиями и замечаниями в звездный час Димкиных нотаций. Просто покивала, соглашаясь со всем, что он говорил, и осторожно положила трубку на место, намереваясь больше к телефону не подходить.
Буквально через минуту раздался новый звонок, и Наташка,
– Ирина в полуобморочном состоянии готовит для тебя, любимого, ужин! – отрезала подруга и смолкла, удивленно поглядывая то на меня, то на остальных. – Это Виктор Василич, – улучив секунду, прошептала она. – Гадости говорит. Будешь слушать?
Я моментально подскочила, выхватила из рук подруги трубку, но сказать ничего не успела.
– …Пробка на Варшавке! – вот и все, что мне удалось услышать. Кроме коротких гудков.
– Он не один, – взглянув на меня с жалостью, поведала Наташка. – С сюрпризом.
– Съедим! – успокоил всех сын. Правда, лично я этот торт терпеть не могу.
– Не-а, не съедим, – после некоторого раздумья заявила подруга. – Подавимся. Сюрприз – это Суворов Владимир Сергеич и… очная ставка с Дмитрием Николаичем! Бли-и-ин!.. Ир, да не расстраивайся ты так! – Она осторожно отобрала у меня маленький топорик для отбивания мяса и пачку макарон.
Можно подумать, это известие меня с ног сбило! Ну растерялась немного, с кем не бывает? Однако с кухни меня выпроводили. Якобы в целях производственной безопасности.
Приняв таблетку от головной боли и завернувшись в плед, я скорчилась в большой комнате на диване, стараясь ни о чем не думать и тем не менее думая, что предстоящий скандальный вечер – достойное завершение безумного дня. Очень было жалко себя. Потом я начала жалеть всех по очереди, начиная с Алены. Димку умышленно обошла стороной. Зачем его жалеть заранее. Вот сейчас пожалею, а через пару минут он прикатит – и пожалею о том, что пожалела… Было бы лучше, если бы сначала заявился Листратов. А еще лучше – без Суворова…
Они заявились все вместе. Виктор по дороге созвонился с Димкой, и троица встретилась у подъезда.
Услышав мужское разноголосье, я удивилась и, крепко зажмурив глаза, настороженно прислушалась, пытаясь предугадать развитие событий. Потом раздались возмущенный голос Наташки и не очень веселый мужской смех. Мне удалось различить, как подруга отстаивала мое право на головную боль и кратковременный отдых. Я даже приподнялась с дивана.
В этом положении меня и застала открывшаяся дверь. В ней торчали половина Наташки и половина Димки, соревнующиеся в попытке предстать в целом виде.
– Ирочка, как ты? – Я сразу поняла, что чувствую себя неплохо: Димкин голос был кроток и заботлив.
– Плоха она, разве не видишь? – прошипела Наташка, выталкивая моего мужа из комнаты. – Иди на кухню, не мешай восстановлению Иркиной нервной системы. Сейчас оклемается и придет.
– Да ладно, пусть отлеживается! – раздался из коридора голос Листратова. – Ее
– Виктор! – отчаянно заорала я, срываясь с дивана и падая на пол. Сколько раз путалась в этом пледе, ученая уже, так нет, опять его подхватила!
Поднимало меня сразу три человека – муж, Наталья и Листратов. Славка опоздал, а Марк и Владимир, застрявшие в дверях, просто не решились мешаться.
Уже вернувшись в исходное положение, я разгадала хитрый листратовский ход. Вышибить меня из моего пришибленного состояния на диване можно было только его словами. Чинно усевшись, я тщательно разгладила складки на пледе и пожелала всем доброго вечера, потом подумала и сказала Суворову:
– Привет! Давно не виделись. – Еще поразмыслив, решила, что Димка может почувствовать себя обделенным вниманием и, на всякий случай скорбно потупив глаза, сказала, что ужасно скучала без него весь день…
Наташка захохотала. Постепенно к ней присоединились остальные. И чтобы прекратить этот обидный, режущий слух хохот, я отчаянно крикнула Листратову:
– Удалось арестовать жениха Майи?
Хохот разом оборвался. И если улыбки у всех гасли постепенно, как у светильника с регулятором, то помощник прокурора посерьезнел сразу:
– Нет. Не удалось. Он взял, да и умер полгода назад. Представляешь?
Такой растерянности я, пожалуй, еще не испытывала… Вероятно, так должны чувствовать себя люди, которых облили ледяной водой. Три ведра разом – не меньше! Я не верила собственным ушам:
– То есть как умер?… И похоронили?… – Листратов с усмешкой качнул головой, давая понять, что сообразительностью не отличаюсь. Это меня сразу разозлило, я отстраненно подумала, что в настоящий момент являю собой классическую модель (это слово в переводе с французского означает «образец», но «модель» звучит как-то благороднее) дуры редкостной. Вся моя тщательно продуманная версия благополучно рассыпалась. Ах, как некстати умер этот жених! Нужно было время на раздумье, но его не было. И с этим пришлось смириться. – Ну что ж, – устало проронила я, – надеюсь, теперь они с Майей соединились. Может быть, пойдем ужинать? – Два человека смотрели на меня с жалостью – мой муж и Владимир. Марк смотрел на Наташку, нежно-розовые щеки которой стали пунцовыми, а глаза метали молнии на Листратова. Из-за его спины, пытаясь что-то сказать, корчил мне рожи Славка. Умный мальчик! Я сразу ожила и как можно равнодушнее добавила: – А брата, или кем он там доводился жениху, задержали?
Это был момент моего триумфа! Листратов завял сразу, так и не успев до конца расцвести сарказмом.
– Брата, брата… Прекрати ухмыляться! Где ты нахваталась этого садизма?… Не успели его задержать. Удрал. Скорее всего, в Литву под вымышленным именем… Я вот, Ирина Александровна, все думаю, что ты делаешь в своей конторе? Почему тебя до сих пор не выгнали?
– Может, вам местами поменяться? – сердито предложила Наташка, не дав мне как следует разозлиться. – Впрочем, Иришка бы на твоем месте задержалась, а вот тебя с ее, насиженного, – турнули бы сразу!