Краткое пособие по выживанию для молодой попаданки
Шрифт:
Рыжеволосый увалень с явным сомнением покосился на кованую решетку ворот, отделявшую собравшуюся толпу от заветного двора перед амбаром Краузов. Да-да, того самого, который гостеприимно распахивал свои двери каждый день ровно в семь утра, раздавая зерно нуждающимся жителям Фрисвиля. По обрывкам долетавших до нас разговоров – мы с Матеем стояли чуть в стороне, в самую давку не полезли – становилось ясно, что в амбар нас все же не пустят. Вместо этого вывезут во двор на телеге мешков так двадцать, затем откроют ворота, позволив желающим их разобрать.
Только вот желающих собралось
И как тут сойти за нуждающуюся?!
Но я очень постаралась. Этим утром тихонько, чтобы не разбудить Мадлен, вытащила из гардеробной свою старую одежду, в которой попала в этот мир. Натянула, зашнуровала, добавив к комплекту кружевные нарядные панталончики, так как без нижнего белья чувствовала себя не в своей тарелке. Затем заплела ненавистные косы и разбудила Матея, сказав, что нам надо… Обязательно нужно проверить одну теорию, которая приснилась мне этой ночью!
Все началось с того, что память в полудреме выдала сложное слово – целиакалия. И я проснулась, пытаясь вспомнить, что же это такое, потому что в мире сновидений думать получалось так себе хорошо. Наконец, из глубин подсознания пришел ответ. Нарушение пищеварения, неспособность переваривать глютен, содержащийся в зерновых. Я прекрасно помнила, как Иннеке во время одного из наших занятий по магии отказалась от бисквита, принесенного Эльсаной, заявив, что у нее серьезные проблемы со здоровьем. Но с ними удалось сжиться, когда она стала следить за питанием. Подруга из-за своей болезни давно уже не ела ни хлеб, ни булочки, ни бисквиты, но ведь отец-то ее здоров!
И вот тогда, лежа в кровати и таращась на лепнину на потолке с ангелами и демонами, тянущими руки к стоящей с двумя младенцами на руках Все-Матери, я подумала… Быть может, зараза, вызывающая Святые Пляски, вовсе не передается по воздуху – ведь Арвид Римерин говорил именно об этом! – а прячется в зерне? В том самом зерне, которое раздают нуждающимся каждое утро ровно в семь? Потому что болезнь старательно обходила богатые кварталы, заглядывая «на огонек» исключительно к бедным, которые едят то самое зерно!
Кстати, интересная мысль!
И я стала ее развивать, перейдя из области предположений в юрисдикцию фантазий. Вспомнила, как Иннеке жаловалась на то, что эта зима далась им с отцом сложно, впрочем, как и остальным беднякам Фрисвиля. Прошлое лето оказалось неурожайным, зерно продавали на рынке по заоблачным ценам. Быть может, ее отец, здоровенный мясник Клаус Беккер, показал отличные результаты в спарринге возле амбара Краузов, прихватив с собой мешок с отравленным зерном? Принес домой, затем его перемололи и испекли хлеб, после чего щедро поделились
Ведь Иннеке сказала, что пропали обитатели нескольких домов в их проулке!
Я всесторонне обдумала эту мысль и попыталась убедить себя в ее бредовости, потому что мне очень хотелось ошибиться. Вернее, я искренне желала, чтобы мои догадки оказались полнейшей ерундой и Бастен с его отцом не были причастными ни к чему подобному! Именно поэтому я довольно долго уговаривала себя, завернувшись в тонкое кружевное одеяло и прислушиваясь к далекому колокольному звону, что мне приснился кошмар.
Да, именно он!
Мало ли, какие глупости лезут в голову? И мне сейчас же надо выкинуть их из головы, повернуть эту голову набок, уткнуться носом в подушку, закрыть глаза и заснуть! Но я не смогла. Вместо этого поднялась, оделась, захватила Матея – здоровенного рыжеволосого детину – и притащила его, сомневающегося в моей адекватности, к воротам амбара Краузов. Я тоже в ней очень сомневалась, но мне нужно было проверить свою теорию и убедиться, что она – полнейший бред, после чего вернуться домой и спать спокойно.
– Ну, наконец-таки! Явились, не запылились! – заявила разбитная девица с блеклыми светлыми волосами, торчащими из жиденькой косы. Остановилась рядом с нами, смерила взглядом толпу. Блондинка была шире меня раза в три, а то и больше.
– Мы? – переспросила ее удивленно. Я ее вообще впервые вижу!
– Да кому же вы нужны?! – удивилась она.
Вот и я о том же!
Оказалось, во двор перед внушительным зданием амбара, с массивными стенами из серого камня и маленькими «бойницами» окон въехала скрипучая телега. Один их рабочих тут же принялся распрягать лошадь, другой, со здоровенной связкой ключей, направился к воротам, за которыми давно уже волновалась нетерпеливая толпа. Я, вцепившись в рукав Матея, подалась к железной решетке.
– А ты-то куда? – изумилась девица. – Топай отсюда, а то уроют!
Оглядела меня с ног до головы и, судя по ее лицу, пришла к выводу, что рыть придется недолго и неглубоко. Затем двинулась к воротам. Словно ледокол врезалась массивной грудью в спины стоявших, крякнула, рыкнула, схватила одного мужичка за шкирку, оттолкнула. Вернее, отшвырнула его в сторону. Затем принялась работать локтями, расчищая себе путь.
– Бой-баба… А вы уверены? – вновь жалобно спросил у меня Матей, и я чуть было не схватилась за голову.
Вид его, конечно, внушал уважение – с такими-то кулачищами! – но вот уверенности моему охраннику добавить не помешало бы! Тем временем толкотня у ворот переросла в потасовку. Наконец, работник Краузов справился с замком, второй отвел лошадь, после чего створки ворот жалобно скрипнули, и народ хлынул в образовавшийся проем.
– За мной! – приказала я Матею, не совсем уверенная, что он послушает.
Но мне надо было!.. Впрочем, даже если бы я каким-то чудом пробилась к телеге и завладела бы вожделенным зерном, то не факт, что смогла бы его унести. Мешки-то здоровенные! Подозреваю, у меня попросту не хватило бы на это сил. Или же меня унесли бы вместе с ним…