Край чёрных магнолий
Шрифт:
В сопровождении сфинксов Терфока увела сопротивлявшуюся принцессу во дворец. Воспользовавшись временным отсутствием привратников, я вскарабкалась по арке ворот на крепостную стену и присела на корточки между зубцами. Серое облако защитного купола скрывало от глаз все, что находилось по ту сторону стены. Презрительное отношение иномирных существ к людям в целом и носителям вампирских генов в частности меня не удивило. Сдувая с ладоней пыль, я заметила свечение подаренного Тихоном кулона у меня на шее. Я стиснула нагревшийся камешек пальцами и, сохраняя равновесие, подалась вперед. Голова
Внизу, за перетекавшей в обширное плато мраморной горой, простирались зеленые поля и сады, возвышались белоснежные замки с зеркальными куполами и колпаками крыш, в отдалении от них темнели маленькие глиняные хатки с уютными двориками. Ярче и белее солнца с высоких резных постаментов сияли огромные кристаллы, заливая маленькую страну мягким призрачным светом. Цвели, обнимая ажурные арки, голубые клематисы и белые розы, пестрели бегонии и маргаритки на клумбах, жестколистные деревья клонились к земле под тяжестью круглых плодов, похожих на непропеченные калачи.
Запряженные в плуг кентавры распахивали черноземные поля; над ними яркими стайками кружили жар-птицы, выхватывая из рыхлой почвы упитанных червей. Тощие нескладные гоблины собирали бордовые овощи с прямоугольных грядок, окруженных каменным бордюром, и укладывали их в деревянные тележки, которые затем отвозили к складам толстые и словно шарпеи покрытые кожными складками, зеленые лохматые тролли. С балконов и балюстрад заливались нежными трелями сладкоголосые сирены, подняв к солнцу человеческие лица и обмахиваясь наподобие веера птичьими крыльями. Бородатые великаны молотили зерно на водяной мельнице, подпевая сиренам хриплыми басами.
Хозяева крепости – эльфы, облаченные в многослойные, стелющиеся по земле наряды, величаво прогуливались по дворцовой площади или занимались огранкой волшебных кристаллов в тени крытых пальмовыми листьями навесов, примыкавших к глинобитным мастерским.
Из прозрачной беседки, оплетенной лианами с фиолетовыми цветками, доносились обрывки напряженного разговора.
– Люди – одни из самых порочных созданий во вселенной, – внушала упрямой дочери эльфийская королева. – Они одержимы страстью разрушения. Год за годом люди создают все новые приспособления, уничтожающие природу. Возможно, не пройдет и столетия, как последним из нас придется покинуть Землю. Не понимаю, как ты могла возвести в ранг идола человеческий образ жизни, девочка моя.
– Но люди пытаются исправить ошибки прошлого, – Стелла притянула к носу крупный цветок лианы. – Они устраивают волшебные заповедники, оберегают нас от злобных существ.
Как приятно услышать доброе слово в свой адрес!
– Люди сами – злобные существа, разбойники, захватчики. Им никогда не снискать нашего покровительства, – разгневанная королева вскочила из-за круглого белого стола. – А ты останешься под домашним арестом до цветения папоротников. И твой фейский друг Тюльпан, который так любит тебе приносить лживые слухи из мира людей, больше не появится в крепости.
Подметая шелковым шлейфом ступени высокой лестницы, королева поднялась в замок.
Я подобралась поближе к беседке и
***
Поспешно ретировавшись из королевства строгого режима, я продолжила исследование гор. Спустя несколько часов скитаний я поняла, что не найду вампирскую нору без проводника. На пути встречалось много пещер, но все они были слишком малы.
Когда минуло еще часа два осторожного продвижения по узенькой тропинке, грозившей обрушиться под ногами в пропасть, за пологом свисавших зелеными русалочьими волосами лиан показался лаз в просторную пещеру. Я прокралась под влажный от конденсата морщинистый свод и услышала в глубине жалобный писк. Тяжелые перепончатые крылья разогнали застоявшийся воздух. Поскольку встреча с гигантской огнедышащей рептилией в ее жилище ничего доброго не предвещает, я мигом покинула пещеру и прижалась к скале у выхода.
Мимо меня, подняв клубы песка, пронеслась ополоумевшая горгулья. В пасти она несла испуганно визжащего детеныша, безвольно свесившего раскрытые крылья. Тараща подслеповатые днем красные глаза, пепельно-серая зверюга двухметрового роста, похожая на гибрид летучей мыши и питбуля, умчалась в лес. Подергивая на лету длинными мускулистыми лапами, она вырисовывала размашистые зигзаги от дерева к дереву и ломала тонкие ветви широким лбом. Никогда бы не подумала, что грозные животные, запечатленные в скульптурах на крыше парижского Нотр-Дама, настолько пугливы.
Вниз по склону дымчатой соседней горы покатились сверкающими клубками золоторунные бараны, вспугнутые криком маленькой горгульи. Ворчливый леший пополз с угрюмым бормотанием в пихтовую чащу, накрывшись шалашом из сухих веток. Умолкли певчие птицы в тенистых зарослях.
Солнце катилось вниз, напоминая мне о приглашении на концерт ансамбля Свербилкина в ресторане “Зайди Попробуй”. Я поспешила к машине. Как выяснилось, не зря.
Пока я не очень успешно налаживала контакт с одними обитателями заповедника, другие в свое удовольствие измывались над оставленным без защиты Козленком. Семейная пара мантикор привела Уазик в жалкий вид. Черный самец, поставив передние лапы на выпотрошенное пассажирское кресло, методично сдирал с подголовника остатки поролона, а янтарно-рыжая самка с душераздирающим скрежетом точила когти о капот.
– А ну, брысь, кошки драные! – заорала я во весь голос. – Я кому сказала, кыш!
Я стала бросать в четвероногих вандалов круглые камешки, но дикие кошки не чувствовали ударов. Камни отскакивали от костяных чешуй, покрывавших их кожу вместо шерсти, не причиняя боли.
Мантикоры образуют семейные пары на всю жизнь. Они редко ходят поодиночке. Если одна панцирная кошка крадется по лесу, другая следует “на подхвате”. Пока родители охотятся, беззащитные котята лежат в норе, не издавая ни звука.