Край чёрных магнолий
Шрифт:
Младший лейтенант не пустил ее за ограждение, отвел в сторонку со словами: “Девушка, я понимаю ваши чувства, но попрошу вас не мешать следствию”
– Для меня значит! Ира, постой, – Егор хотел подбежать к ней.
– Отпусти ее, – Тихон прикоснулся к вытянутой правой руке Егора. – И не кори себя. Ты невиновен в совершенном злодеянии. Она виновна. Не предупредила мать.
– Да не хочу я никого винить.
– Забудь, – настаивал Тихон. – Ирина не твоя судьба. Вижу я рядом с тобой девицу подобрей, поласковей. Не бегай за ней
– Не побегу, – в глазах Егора блеснули слезы, но не пролились. – Я так старался, Тиша, и не смог предотвратить беду.
– Беда на то бедой зовется, что как правило, она неотвратима, – Тихон безрадостно усмехнулся половиной рта.
– Не переживай, Егор. Мы с тобой, – я простила другу вчерашнее грубое нарушение правил расследования.
– Пойдем в садик. Опросим свидетеля, – позвала Надя.
Мне показалось, что она втайне порадовалась окончательному разрыву отношений между Егором и Ирой.
***
– Вампирам сюда нельзя. Здесь дети, – нашу делегацию встретила заведующая детским садом “Солнечный зайчик”.
Я слышала, что Вера Шипицина – мать Сатибо и Юми, и все-таки не ожидала, что она настолько похожа на самураев по манерам. Или самураи на нее? Нет, все-таки – она на самураев. С кем поведешься, от того и наберешься.
В ее имидже отсутствовала подчеркнутая строгость. Вместо классического костюма – белое платье с маками. Вместо пучка или конского хвоста на голове – пышные блондинистые кудри, убранные со лба под тонкий ободок. Длинные серьги в форме капли с красной эмалью, красные бусы горошком. Яркие лакированные туфли, будто сшитые из разноцветных лоскутков.
Но тяжелый пронзительный взгляд, резкие повороты и наклоны головы, поджимание губ… Где-то я нечто похожее недавно видела. Даже знаю, где!
– Тиша не будет пугать малышей, – возмущенно ответила я.
– Таковы правила, – нахмурилась заведующая. – Ваш вампир должен покинуть территорию детского сада.
Ее тонкие губы на миг растянулись в улыбке.
Вера Шипицина была рада тому, что вампир теперь мой, а не Лизин, и что он живет далеко от ее сына и дочери.
– Подожду вас, друзья, за воротами, – сказал Тихон и вышел на улицу.
– Как себя чувствует наш бесценный маленький свидетель? – поинтересовался Свербилкин.
– Сейчас хорошо. Но прошу вас, Виктор Андреевич, проследите за тем, чтобы новые охотники не перенапрягали ребенка. У них нет опыта, могут дров наломать.
– Не дадим наломать дров, – заверил полковник.
Свидетель убийства сидел на детской табуретке в игровой комнате, медленно поворачивая в руках большой мяч и разглядывая нарисованные на нем веселые мордашки.
Свербилкин присел, кряхтя, на детский стульчик, и начал допрос.
– Здравствуй, Володенька! Я дядя Витя. Помнишь меня?
– Помню, – мальчик поднял глаза. – У вас смешные усы, дядя.
– Володенька, расскажи нам, пожалуйста, о страшных дядях и тете, которая упала.
– Неее. Я испугался. Не хочу пугаться снова.
– Виктор Андреевич, давайте я попробую, – Надя села на корточки перед ребенком.
– Ты не ловок – дай-ка я. Ну, пробуй, внучка Бабки Ежки. Может, колдовство твое поможет.
– Вы правы. У меня свой метод для таких случаев. Бабушка научила.
Надя взяла из сумки волшебный хрустальный шар и заменила им мяч в руках мальчика.
– Не бойся, Володя. Ты не можешь забыть то, что увидел, и что напугало тебя, да? – полушепотом спросила она, придерживая снизу его ладошки.
Мальчик закивал головой.
– Но хочешь забыть?
– Очень хочу. Я боюсь, меня во сне замучают кошмары.
– Расскажи свой кошмар волшебному шару. Не вслух, про себя. Вспомни один раз, как все было, и забудешь навсегда.
Зажмурившись, мальчик уткнулся в шар подбородком. Надя прошептала заклинание. Ребенок несколько раз вздрагивал, пожимал плечами, а потом выпустил шар из рук, и он перекатился в ладони девушки.
– Володя, что было сегодня утром? Помнишь? – Надя решила убедиться в том, что ее чары подействовали как надо.
– Мы играли в прятки во дворе. Я спрятался за домиком, но меня нашла Марья Петровна.
Надя встала, улыбаясь.
– Посмотрим интересное кино, – она пригласила участников расследования в коридор, где было устроено место отдыха с круговыми диванами, столиком и большими фикусами в кадках. – Смотрим внимательно. Запоминаем каждую деталь. Повторного показа не будет.
В шаре проступило мутноватое изображение с помехами в виде клубов белого тумана.
Два брюнета в черных куртках – один загорелый, другой светлокожий, как я, спорили с Бусликовой.
– Нужно нам отменить последний заказ, – настаивала женщина. – Нас почти вычислили.
– Вычислили тебя, – загорелый, он же выглядел старше другого лет на десять, наставил на нее палец как пистолет.
– Заказ отменен, – второй преступник ударил женщину сбоку с приличной силой.
Бусликова упала на асфальт, ударившись головой.
– Отличная кочка, – смуглый пнул мыском ботинка дефект асфальта. – Несчастный случай.
– Смотри, – его подельник указал на свидетеля. – Пацан нас видит. Ты говорил, никто не заметит. Твоя магия не действует.
Он напрягся, как собака, ждущая, что ее спустят с цепи на чужака.
– Должно быть, у него особый дар. – В Волочаровске таких навалом.
– Я убью его!
– Стой тут. Подумаешь, глупый мальчишка. Тоже мне, свидетель. Портал вот-вот закроется, а у меня не хватит сил на новый. Надо уходить.
– Она жива!
– Пусть пока шевелится. Не выживет. Я знаю. Она не скажет никому о нас. Я запечатал ее болтливый рот заклятием. Уходим.