Край чёрных магнолий
Шрифт:
– В одном ты прав, Блохастик. Я достаточно хорошо разбираюсь в вампирах, чтобы понять, как сильно Тиша меня любит.
– Нет. Ты прикалываешься! Так? Это не может быть правдой, – Макс выпрямил уши и торжествующе улыбнулся.
– Садись за Римкин комп, – серьезно распорядилась я, – и войди в нашу клиентскую базу.
Макс, резко потерявший уверенность в надежности некогда пробивавших толстые стекла волчьих лап, осторожно сполз на пол и перебрался за соседний стол. Он вложил в невысокое кресло мохнатый, с длинными белыми очесами, зад, перекинув хвост через подлокотник, поставил левую переднюю лапу на клавиатуру, а правую – на мышку, приосанился,
– Пиши! – я начала диктант. – Тихон Таранский. Дата рождения – семнадцатое июня тысяча восемьсот двенадцатого года. Обращен в тысяча восемьсот тридцать втором году. Все. Запускай, – губы расплылись в мечтательной улыбке. – Увидишь, он лапочка. Его сам Мурзиков... тот, что висит в Третьяковке, рисовал с натуры. Ну, вылезло.
– Еще как вылезло, – к Максу не сразу вернулся дар речи. Несколько секунд он молча жевал усы, уставясь в монитор компьютера, Вижу твоего буржуя.
– Тихон красивый и умный. Он мне очень-очень нравится.
– Интересно, кем ты его кормишь? Заповедным зверьем?
– Не я его кормлю. Тихон питается на мясокомбинате. В его распоряжении настоящий шведский стол.... Прошу тебя как старого друга, Макс, не мешай моему счастью.
– Я-то старый?! – возмутился волк. – Да я – младенец по сравнению с твоим... Тимофеем! Слушай сюда, детка. Я так не оставлю. Мы с Римкой не позволим Альбертычу оформить на тебя кровожадную тварь! – он угрожающе заложил уши и поднял загривок, – Я вытащу тебя из проклятой аномальной дыры. Сегодня выеду в Волочаровск.
– В таком виде сядешь за руль?
– Еще как сяду! И спасу тебя. Забудь обиды и пойми, что ты мне не безразлична, Света. Я тебя люблю. Лидку я сразу выбросил из головы. Как ты уехала, я ни с кем не переспал. Меня зацепило, понимаешь? До меня дошло, что кроме тебя никто мне не нужен в жизни.
– Раньше надо было об этом думать, Макс. Поезд ушел.
– Неважно, что ты ко мне чувствуешь. Я тебя обидел, и не занимаюсь самооправданием. Но оттуда я тебя вытащу. Не знаю, что с тобой случилось в волшебном заповеднике. Может, попала во власть темной магии, или вампирские гены взыграли. Но я не дам тебе пропасть. Привезу домой. Мы в одной упряжке, Света. Твои новые друзья жрут своих. А мы не бросаем своих в беде.
– Не вздумайте приезжать. Касается и тебя, и Риммы. Я останусь в Волочаровске. Мне здесь нравится. И не звони моим родителям.
– Твоим родителям дозвонишься! – на морде Блохина от губ до уголков глаз приподнялась бархатистая темная складка, и к словам примешалось недовольное урчание, – Они не разговаривают со мной.
– Правильно делают, – одобрила я, усмехаясь в экран смартфона. – Мне домой тоже не звони. Тишу не нервируй. И Альбертыча не накручивай. Великий маг сам решит, можно мне зарегистрировать на себя вампира или нельзя. Я в твои дела не лезу, и ты не лезь в мои. Я тебя не часто о чем-то прошу, так что постарайся выполнить важную просьбу.
Не попрощавшись, я отключила видеосвязь. Несмотря на то, что нарочно злила Макса, я чувствовала себя так, словно он прошелся по мне лапищами, испачканными в мазуте.
Звонок Риммы не заставил долго ждать.
– Светик! Ну ты устроила нам всем сюрприз!!! – подруга оглушительно взвизгнула в городском шуме, словно ее утаскивал маньяк в подворотню. – Променяла богачей на нищего вампирюшника! Или у него клад припрятан в графских развалинах?
– Про клад не знаю, но мой вампусик –
– Да уж! Хорош! Блохин обрисовал мне его в общих чертах! – придется ехать в гости, чтобы посмотреть на твое чудо природы, – Римма подпрыгнула, цокнув каблуками по асфальту. – Все! Пока! Спешу! И спасибо тебе за раскрытие дела олигарха Гребеножко. Мы бы с ним сейчас запарились!
***
– Не пора ли сделать перерывчик, милая барышня? – Тихон выудил у меня смартфон.
– Я не барышня, а представитель рабочего класса, – прогудела я себе под нос.
– Рабочие тоже не трудятся без отдыха. Может, чайку?
Я не могла остаться равнодушной.
– Ожидаю, что ты скажешь; “Я нарочно притворялась в разговоре с блудным волком”, но рад был слышать о твоей любви ко мне. Хотел бы верить, что она правдива, – склонив голову набок, вампир озорно приподнял аккуратные брови.
– Тиша, ты мне очень нравишься, – я не стала прятать шуршащие на дне души, как мыши в подполе, теплые нежные чувства. – А насчет любви… пока не понимаю, не могу сказать наверняка. Извини.
– Эх, для тебя, как видно, я лишний… третий, – Тихон отвернулся, отдав смартфон. – Другое надо мне пристанище подыскать, дабы ни тебя, ни себя впредь не изводить сердечными страданиями.
– Тиша, – я повернула к себе его лицо, слегка ущипнув за щеку. Красивые глаза… невероятные… серебряные. Они мерцают, когда он грустит, в них словно искорки вспыхивают и сгорают.
Глупо сравнивать его с Блохиным. Они разные, но в каждом есть что-то хорошее и то, что может оттолкнуть.
Макс всегда включен на максимум, как и я, – нам так легко друг друга сжечь, мы сразу не заметим, как сгораем в разрушительном огне, ну а когда очнемся – будет слишком поздно все исправить. Тиша… с ним тишина и покой – то, что мне нужно; то, что меня остановит на краю пропасти, по которому хожу каждый день. Мне без него не обрести той самой внутренней гармонии, о которой много пишут и говорят, но которую я вряд ли после радужного детства испытывала в жизни. Обескровленные трупы не настраивают эмоциональный фон на правильный, полезный для здоровья лад. Поэтому я так фоню все время… нестабильностью. Он хочет мне помочь, а я не позволяю. Не подпускаю его ближе, чем отмерено “клиенту”. Почему? Ведь Тихон – не мой “клиент”. Окажись он людоедом, все было бы понятно и определено охотничьим кодексом, но Тихон защищает людей. Почему я отношусь к нему… не так, как он того заслуживает? Воздвигла между нами стену. Чудесное видение из прошлого должно было меня направить… в его объятия. Волшебная земля дает подсказки, а я не хочу прислушиваться к ней.
Опять звонок! Ну кто на этот раз?! Может, не отвечать? А если нечто важное хотели сообщить по делу? Начальник УВД! Отвечу!
– Да, Виктор Андреевич!
– Светочка! Приезжайте срочно в центральный городской парк! Дело по вашему профилю! – прокричал Свербилкин и добавил полушепотом. – Кочурин окочурился.
– У меня хороший слух, – напомнил Тихон, когда я посмотрела на него и уже раскрыла рот, чтобы сообщить о преступлении. – Едем.
Нюх у него тоже был неплохой, и только я подумала, что рядом с ним на обескровленные трупы смотреть не так тревожно, как в московской команде, что ярость притупляется, нервные волны сглаживаются, и ум яснеет, как от него самого повеяло тревогой.