Край холодных ветров
Шрифт:
– Такой, такой… – грустно пробубнил я. – Не люблю, когда чего-то не понимаю. Что дело рук Ингвара – уверен. Но вот мотив? Его же нет.
– О чем судачите? – подошел как всегда веселый Валяев и плюхнулся в кресло рядом.
– Киф пытается понять мотивацию Ингвара, – тонко улыбнулся Зимин.
– А, помню. Ну удачи тебе. – Валяев состроил мне рожицу. – Там мотивация-а-а…
– Чего, издеваетесь? – Я и впрямь был готов обидеться.
– Да ни в коем случае, – потрепал меня по плечу Зимин. – Давай так. Подсказать
Офигеть, как помог! Прямо глаза мне открыл.
– А я скажу так: чувак, ты в мире меча и магии! – показал мне язык Валяев.
Еще один отличный намек! А то я не знал!
– Все, – развел руками Зимин. – Чем могли – помогли.
– И на том спасибо, – вздохнул я. – Дочурку кенига освобожу, может, еще чего разузнаю. Завтра такая, чувствую, мясорубка будет.
– Да, с морскими королями – это ты изящно решил. Там, в принципе, еще один вариант решения был, попроще, но ты более зрелищную форму выбрал, – отметил Валяев.
Интересно, это какой я вариант проглядел?
– Ладно, чего мы как канадские лесорубы: в лесу – о бабах, с бабами – о лесе, – гикнул Валяев, куда-то метнулся и через миг снова был перед нами с графинчиком виски, тарелочкой с лимоном и тремя лафитничками.
– Знаю, что сей напиток из такой тары не пьют, и закуска не по этикету, но чай не баре, и так употребим, – балагурил он, разливая янтарную влагу.
– Киф, за тебя. – Зимин отсалютовал мне рюмкой.
– Добро пожаловать в семью. – Валяев сделал то же.
– Почту за большую честь. – Я встал, и мы с мелодичным звоном сдвинули рюмки.
– А что, Киф, не скучновато в газете-то? – поинтересовался Валяев, зажевывая виски лимончиком. – Поди, тоска смертельная?
– Да нет, – не стал кривить душой я. – Да и когда? Я три дня там, четыре в игре. Не до тоски.
– Согласен, – кивнул Зимин. – А какие планы на потом, на после?
– Не строил еще таких. Если хотите – считайте меня неблагоразумным, – покаянно повесил я голову.
– Да с чего? – пожал плечами Валяев. – Правильно ты все делаешь. Нет, конечно, у любого человека должен быть план. Но план реальный, с четкими сроками. А у тебя все размыто сейчас.
– Но мы к чему, – поднял палец вверх Зимин. – Ты имей в виду, что «Радеон» присматривает за тобой и, если что – не даст пропасть. Ну и вообще защитит. Ты в курсе, Кит, его ж тут недавно поколотили? И ограбили.
– Мм? – удивился Валяев, поедая еще кусочек лимона. – Это кто посмел?
– Да шелупонь какая-то. Хорошо, что я случайно об этом узнал (спасибо красотке, что там вон недавно отплясывала, его заму) и к нему безопасников направил и врача.
– Ты заканчивай, Киф, эту свою партизанщину одиночную, – попенял мне Валяев. – Ты теперь часть целого, и самому уже ничего делать
– Я не настолько идиот, чтобы плевать в руку, которая меня кормит, – ответил я, глядя ему в глаза.
– Грубовато, – заметил Зимин. – Зато предельно ясно, не так ли, Кит?
– И на редкость разумно, – согласился с ним Валяев. – С тобой приятно иметь дело, Киф. Как и сказал Макс, думаю, что у тебя действительно может быть большое будущее в «Радеоне».
– Ки-и-иф! – Викин голос резанул меня по ушам.
– Что такое? – завертел головой Валяев.
Я вскочил и стал оглядываться.
– Вроде из дома кричали? – Зимин недоуменно посмотрел на Валяева.
Тот обвел глазами площадку. Никто, похоже, не придал значения крику.
– А где Филин? – быстро спросил он Зимина.
Ответа я не услышал, поскольку большими прыжками уже мчался к дому. Я понял, кого высматривал на площадке Валяев, – губастого толстяка с липким взглядом.
Что я там говорил про размеры дома? Даже в очень быстром режиме «открыл дверь – закрыл дверь» я потратил минут семь, чтобы найти Вику, причем спугнув при этом какую-то уединившуюся парочку.
На третьем этаже я увидел картину, достойную греческих античных ваз: на диванчике пожилой полуголый фавн с отвисшим брюхом, зажимая одной рукой рот отчаянно извивавшейся юной пастушке, другой пытался расстегнуть ей джинсы. Фавном было существо, судя по всему, носящее фамилию Филин, а вот пастушкой – моя Вика. Попутно товарищ приговаривал:
– Ну что ты дергаешься? Тебе ж одна радость – и удовольствие получишь, и благодетеля в корпорации. Я и денежек тебе дам, и с рекомендацией помогу.
Почему-то именно вот это воркование меня выбесило сильнее всего. Я не стал особо мудрить и сразу, с ходу, пробил ему в правую скулу – так было удобнее всего. Можно было бы и в висок, но с его весом… Не окочурился бы. Не жалко, конечно, ни капли, но и сидеть за такого вот неохота.
Его мотнуло к стене, и, увидев меня, он, к моему удивлению, заорал:
– Ах ты, мразь, ты что себе позволил! Да я тебя сгною, погань подзаборная, быдло!
Вика вскочила, поправила свитер и спряталась за моей спиной.
Пузан тоже встал с дивана и пошел на меня, продолжая орать про то, что он не только с Викой совершит половые действия, но и со мной, после чего перешел было к перечислению приспособлений, которые он при этом использует. Я решил не мудрить и попробовал нейтрализовать возможные последствия. Проще говоря, пробил ему со всего маха по шарам.
Этого он точно не ждал, орать прекратил и с немалым грохотом полузавалился на пол, зажав достоинство в горсть.
За спиной раздались хлопки. Я развернулся. Аплодировали Зимин и Валяев, с одобрением глядя на меня.