Край Основания (Кризис Основания)
Шрифт:
А она все еще покачивала головой.
— Мастер, вы пытаетесь заставить меня вас не бояться, но ведь я боюсь только за вас, так что не нужно. Я знаю, вы великий ученый и можете заставить этот корабль лететь через пространство, где, как мне кажется, никто не может сделать ничего... я хотела сказать — потеряться. И вы пользуетесь машинами, которых я не могу понять — и никто из хэмиш не поймет. Но вам не нужно говорить мне о силах мозга, которые, конечно, не могу! быть такими, поскольку все эти вещи, которые, как вы сказали, вы могли бы сделать
Джиндибел поджал губы. Не оставить ли все это так, подумал он. Если женщина уверяет, что не боится за себя, пусть так и будет. Однако ему не хотелось, чтобы она считала его хвастуном и слабаком. Он просто не мог допустить этого.
— Если я ничего не сделал Референту, — сказал он, — то потому, что не хотел. Мы, ученые, не должны делать хэмиш ничего плохого... Мы гости в вашем мире. Ты понимаешь это?
— Вы — наши хозяева. Мы всегда так говорим.
Джиндибел на мгновение отклонился от темы.
— Как же тогда Референт напал на меня?
— Не знаю, — просто ответила она, — не думаю, чтобы он сам знал. У него, наверное, разум замутился, ну... он был не в себе.
— В любом случае мы не должны вредить хэмиш. Если бы я был вынужден остановить его с нанесением ему вреда, другие ученые стали бы очень плохо думать обо мне, и я мог бы даже лишиться своего положения. Но для защиты себя от тяжелого увечья я должен был управлять хэмиш чуть-чуть, как можно деликатнее.
— Зачем же я ввязалась, как дура? — прошептала Нови.
— Ты поступила совершенно правильно, об этом я и говорю, иначе пришлось бы сделать ему плохо, повредить. Ты остановила его, и это хорошо. Я благодарен тебе.
Она снова блаженно улыбнулась.
— Тогда я понимаю, почему вы были так добры ко мне.
— Конечно, я был благодарен, — сказал Джиндибел, чуточку взволнованный — но ты должна понять главное — там нет никакой опасности. Я могу управлять целой армией обычных людей. Всякий ученый может, особенно крупный, а я самый лучший их всех. Никто в Галактике не выстоит против меня.
— Раз вы так говорите, Мастер, я верю.
— Ты все еще боишься за меня?
— Нет, Мастер, только... Мастер, а... другие ученые, в других местах, могут противиться вам?
Джиндибел на мгновение заколебался. У этой женщины поразительный дар проникновения в суть. Придется лгать.
— Таких ученых нет.
— Но в небе так много звезд. Я однажды хотела их сосчитать, но не смогла. А если так много миров с людьми, разве некоторые люди там не могут быть учеными? Кроме ученых в нашем мире, я хочу сказать.
— Нет.
— А если есть?
— Они не могут быть так же сильны, как я.
— А если они внезапно нападут на вас, прежде чем вы об этом узнаете?
— Они не могут этого сделать. Если любой иноземный ученый станет приближаться, я об этом узнаю. Узнаю задолго до того, как он сможет повредить мне.
— Вы можете убежать?
— Бежать нет необходимости. Но, — предупредил
— Они не могут изменить ваши мысли, заставить остановиться?
— Нет.
— А кто-нибудь мог бы? Ведь вы не единственный.
— Как только они появятся, я уже буду заранее знать и скроюсь. Весь наш ученый мир повернется против них, им не выстоять. Они должны знать, что не смогут повредить мне. В сущности, они не хотят, чтобы я догадывался о их существовании, но я все равно узнаю.
— Потому что вы лучше их? — спросила Нови, и ее лицо засияло от восхищения.
Джиндибелу стало удивительно приятно. Общение с ней становилось радостью из-за ее природного ума и сообразительности. Сладкоголосое чудовище — Спикер Деларме оказала ему хорошую услугу, заставив взять с собой фермершу-хэмиш.
— Нет, Нови, не потому, что я лучше, хотя я и в самом деле лучше, а потому, что со мной ты...
— Я?!
— Именно, Нови. Ты догадывалась об этом?
— Нет, Мастер. Но что я могу сделать?
— Все дело в твоем мозге. — Он тут же поднял руку. — Я не читаю твои мысли. Я просто вижу контур твоего мозга, невероятно гладкий контур.
Он поднес руку ко лбу девушки.
— Из-за того, что я неученая, Мастер? Из-за того, что я глупая?
— Нет, дорогая, — он сам не заметил, как слово сорвалось с губ. — Потому что ты честная и на тебе нет никакой вины; потому что ты правдива и говоришь, что думаешь; потому что у тебя горячее сердце... и тому подобное... Если другой ученый пошлет что-то, чтобы коснуться нашего мозга — твоего и моего, прикосновение будет тут же заметно на гладкой поверхности твоего. И я узнаю об этом даже раньше, чем почувствую прикосновение к своему собственному. У меня будет время отразить его.
Возникла долгая пауза. Джиндибел понял, что в глазах Нови не только счастье, но еще радость и гордость. Затем она тихо спросила:
— Из-за этого вы и взяли меня с собой?
Джиндибел кивнул.
— Да, это была основная причина.
Ее голос опустился до шепота.
— Как я могу помочь, если это возможно, Мастер?
— Оставайся спокойной. Не бойся. А главное — оставайся собой.
— Я останусь такой, какая есть. И я встану между вами и опасностью, как я сделала это в случае с Референтом.
Она вышла. Джиндибел глядел ей вслед. Просто удивительно, как много в ней заложено. Как могло это простое создание вмещать в себе такую сложность?
Под гладкой структурой ее мозга таится могучий разум, понимание и мужество.
Чего еще можно было бы желать?..
Он представил себе Сару Нови, которая не была ни Спикером, ни даже членом Второго Основания, необразованную, даже невоспитанную, но игравшую жизненно важную роль в назревающей драме.
— Один прыжок, — пробормотал Тревиз, — и готово.