Край вечной войны (сборник)
Шрифт:
Дмитрий Силлов
Туман
Бывает такое – ляжет на землю предрассветный туман, словно одеяло толстенное. Глянешь с кремлевской башни, а вся земля будто в молочной взвеси утонула, ничего не видать. Шамы другой туман ставят, тот на стену похож, за которой нечисть всякая прячется. А этот туман обычный, неопасный, хотя заблудиться в нем можно – только в путь.
Случилось так, что Федор в таком вот тумане и заплутал. Вышли еще затемно небольшим отрядом, железа в развалинах поискать. А как светать начало, так и затянуло все громадным
Конечно, в теории можно было заорать, позвать своих. Но то лишь в теории. Любому мальцу известно – голос в тумане искажается, поэтому доверять кажущемуся направлению звука в тумане нельзя. Пойдут товарищи на твой клич, а придут в лапы нео, которые вечно возле Кремля ошиваются. Или же, как вариант, сами обезьяны на ор прискачут раньше друзей. В общем, остается либо скрытно сидеть в развалинах, дожидаясь, когда туман рассеется, либо идти вперед, если представляешь, куда.
Федор представлял. И пошел, уверенный, что идет правильно в сторону крепости. Но туман коварен, словно живое, разумное существо. Проплутав некоторое время среди руин, дружинник оказался в совершенно незнакомом месте и понял, что заблудился окончательно.
– Вот ведь, етишкина жизнь! – вздохнул он, присаживаясь на обломок кирпичной стены. – Заплутал словно последний юнак. Кому расскажи – стыда не оберешься…
– Керрова туча! – раздалось из тумана. – Прроклятый туман! Не надоело?!
Федор пружинисто вскочил, автоматически принимая боевую стойку и выдергивая из ножен меч. Надоевший до коликов клич «не надоело?!» и рычащая манера речи могли принадлежать в этих местах лишь одному существу, встреча с которым не сулила ничего хорошего.
И точно. Из тумана показалась косматая фигура, сжимающая в лапе здоровенную дубину.
– Ёшкин дрын, нео! – сквозь стиснутые зубы пробормотал дружинник.
– Рренг меня заберри, хомо! – прорычал мутант, половчее перехватывая дубину.
Понятно, чем заканчиваются такие встречи. Похоже, нео тоже заблудился в тумане, потерял мохнатых друзей-товарищей, патрулирующих лагерь – что, впрочем, не должно было помешать заклятым врагам выяснить давние отношения.
Но помешал им не туман.
Внезапно слева раздалось многоголосое шипение, словно вскипела разом дюжина глиняных чайников.
Из мутной взвеси выполз громадный аспид – жуткого вида змеюка с несколькими головами, растущими из толстенного тела. Такая туша и Федора, и нео сожрет – и не подавится.
Причем двигалась огромная змея на удивление проворно. Миг – и она уже возле нео, тот только-только успел дубиной отмахнуться от кучи раззявленных пастей с острыми, ядовитыми зубами.
Однако аспида неудача не остановила. Две башки повисли на тонких шеях, оглушенные ударом, зато остальные принялись метко плеваться в лохматого мутанта желто-зелеными слюнями. Теперь змеюка явно опасалась приближаться на расстояние удара дубиной, решив взять нео по-другому.
Ядовитая слюна, попадая на мех, мгновенно проедала его до самой кожи. Почувствовав боль, здоровяк заорал и скакнул вперед, намереваясь
Другому бы такой удар как минимум сломал оба колена – но не тренированному дружиннику. Уйти от молниеносного хлеста было нереально, а вот смягчить оказалось возможно. Федор подпрыгнул, извернувшись в воздухе, словно кошка – и чешуйчатый хвост аспида лишь скользнул живым рашпилем по ногам воина, превратив в лохмотья голенища новых сапог.
Но обувка – дело наживное, главное своя шкура цела. Хотя вопрос целости вышеупомянутой шкуры в ближайшие несколько мгновений может стать чисто риторическим. Исходя из чего, приземлился Федор уже воздев в замахе руку с мечом, которым и рубанул со всей силы по аспидовой спине.
Чешуя у мутанта была знатная, крепкая, что твоя кольчуга. Но и меч дружинника не золотари из турьего навоза слепили – как-никак, лучшие кузнецы Кремля постарались. С треском разломились полукруглые пластины, обнажив розовую плоть и позвоночник с ребрами, похожими на человеческие. Меч лишь скользнул по крепким костям, не нанеся им вреда – вся основная сила удара ушла на разрубание чешуи.
Аспид дернулся, почувствовав боль. Все его головы развернулись в сторону Федора, готовясь харкнуть ядовитой слюной.
– Шарашкина ряшка! – рыкнул дружинник, понимая, что не уйти ему от синхронного плевка многоголовой твари. Он же не нео. На лицо или на руки капля яда попадет – и всё, до вечера не дожить, даже если пораженную конечность мечом оттяпать напрочь.
Однако плевка не случилось. Разозленный ожогами мохнатый мутант высоко подпрыгнул и обрушил дубину на то место, откуда росли все многочисленные шеи жуткой змеюки.
Аспида аж к земле на мгновение припечатало с такого подарка. Мощный хвост твари дернулся с очевидной целью хлестнуть мохнатого оператора дубины… но и этого у змеюки не получилось. На ее хвосте словно на спине фенакодуса, плотно сжав коленями плоть мутанта, уже сидел Федор, раз за разом вонзая свой меч в открытую рану. Трещал позвоночник под ударами отточенной стали, крошились ребра и хлестала на землю вполне себе красная кровь, по цвету неотличимая от человеческой.
А нео, наступив лапой на основание шей, долбил дубиной по головам твари, ослабевшей от обильной кровопотери. Долбил до тех пор, пока последний череп аспида не превратился в кашу.
Мутант несколько раз дернулся в агонии – и вдруг вытянулся, став похожим на длинное бревно, завернутое в змеиную шкуру.
– Вот так, Рренг меня поберри, – рыкнул нео, осторожно убирая лапищу с тела поверженного монстра. – А ты ничего, хомо, ррезвый.
– Ты тоже неплохо машешься, человекоподобный, – проговорил Федор, слезая с аспида и не спеша прятать меч в ножны. Туман немного рассеялся, то ли от их возни с аспидом, то ли по естественным причинам, потому дружинник уже мог хорошо рассмотреть своего вероятного противника и прикинуть, как и куда бить в случае, если нео решит показать свою удаль во второй раз.