Крайние меры
Шрифт:
Дикая боль раскаленной иглой прошила позвоночный столб. Потолок над Белоедом крутанулся сумасшедшей каруселью, перед глазами вспыхнули разноцветные кольца. Он тогда не потерял сознания, но все тело стало каким-то ватным, словно лишилось всех костей. Возбужденные голоса доносились как будто сквозь толстый слой воды или войлока, глухо и невнятно.
Степан Владимирович тяжело вздохнул, вспомнив неутешительный финал схватки. Нет, не мог он устоять против троих, годы дают о себе знать. Вот и сидит теперь здесь взаперти, ожидая, когда за него примутся вновь. Самочувствие… Соответствующее – будто под танком побывал. Ноги затекли, сломанные
Белоед сплюнул в угол черный сгусток свернувшейся крови, дышать стало легче. Боль, раскалывавшая черепную коробку, чуть поутихла, отступила.
Голова Белоеда неожиданно просветлела, мозги работали все лучше. Ну-ка, припомним, что было потом. О чем говорили эти двое, когда его привязали к стулу, а пара покалеченных молодых отморозков куда-то незаметно исчезла?..
– Посмотри, Виктор, на этого старого маразматика! – услышал Степан Владимирович сквозь звон в ушах холодный, презрительный голос. – Борец, понимаешь, с Вселенским Злом в моем лице. С пистолетом заявился, судить и карать! Только вот ничего убойнее рогатки до сей поры в руках не держал, придурок ископаемый. Плесни воды в его глупую рожу, пусть очухается. У меня к нему несколько вопросов. К тебе, кстати, тоже.
Вода, выплеснутая ему в лицо человеком с мордочкой хорька, холодной струйкой затекла под рубашку. Белоед с трудом поднял глаза и столкнулся с презрительным, ненавидящим взглядом.
– Сперва, как обещал, отвечу на твой недоуменный вопрос. Я затем и дал тебе кредит, что хотел, чтобы организацией холдинга занялся именно ты!
– Я? Какой смысл? Нет, сперва я думал… – растерянно прошептал Белоед занемевшими губами. – Что ты ищешь свою выгоду, хотя бы со сбытом некондиции. Думал, что…
– Зря. Оч-чень напрасно.
– Что – зря? – Степан Владимирович совершенно растерялся, перестал что-либо понимать. Прежде всего: зачем вообще нужен этот разговор? Почему он все еще жив, почему его не убили немедленно?
– Думал зря. Это занятие не для тебя. Оно уже дурно повлияло на твое здоровье. "То ли еще будет!" – как пела одна популярная попсовая исполнительница. Идея создания ассоциации витала в воздухе, ты, к несчастью, сумел заинтересовать ею многих. Но тебя, дурака, я мог держать под контролем и наблюдением, а вот кого-то другого… Хотя бы Димку Николаева из «Артели»… Тоже смог бы, но пришлось бы тратить время и средства. Ты же был у меня под плотным колпаком, я каждый твой шаг знал, ничтожество! И поэтому всегда бил по самым уязвимым точкам.
– Значит, все-таки Валера, – с болью пробормотал Степан Владимирович. – И ты его убил.
– Ага. Предал твой любимец тебя и продал! А затем, когда с тобой уже было покончено, у Егорова вдруг взыграла совесть. Он посмел мне угрожать! Вот Витеньке и пришлось устроить твоему главбуху ма-аленькую неприятность со смертельным исходом. Но, – он повернулся к "хорьку", – Витя, у меня есть к тебе серьезные претензии! Кто утверждал, что неплохо разбирается в компьютерах? Не ты ли? И что мы имеем? Файлы журналиста, тобой собственноручно уничтоженные, каким-то непонятным образом
Тот, кого он называл Витюшей, человек с мордочкой хорька, возмущенно засопел, открыл рот, собираясь возразить. Но был остановлен:
– Ладно, не оправдывайся, я пошутил. Не с твоими грехами к ментам соваться, прощения все едино не вымолишь. А как случилось то, что случилось, мы у правдолюбца спросим. Мы умеем спрашивать.
Две последние фразы предназначались явно для Белоеда. Но тот словно бы пропустил угрозу мимо ушей.
– Ты убил и журналиста, – по-прежнему тихо, почти шепотом проговорил Степан Владимирович, обращаясь скорее к самому себе. – Теперь убьешь меня.
– Чего ждем, шеф? – Злобная тоска в глазах «Витюши» сменилась радостным предвкушением. – Давай я его прямо сейчас… обработаю.
– Еще успеется. Чуть погодя. Да, Степан, я его убил. И ты отправишься по той же дорожке. Но каким будет твой путь на тот свет? Он может оказаться быстрым, легким, а может… Знаешь, почему я говорю тебе все это? Нет! Не только потому, что хочу кое-что узнать от тебя. Мне просто доставляет удовольствие смотреть на твою перекошенную рожу, видеть, как ты мучаешься! Как тебе больно. Нет, не физически. Я тебя гораздо сильнее достану! Ты, по своей дурости, по наивности своей не мог даже представить, какой удар нанесла бы мне ваша «мамка». Потерять монополию на поставку стройматериалов малым фирмам – это полбеды. Но вы, объединившись, перекрыли бы поток мигрантов! Что, догадался, наконец? Эк тебя перекорежило.
– Сволочь, гнида, – бессильно прошептал Белоед. – Вот зачем ты навязал мне македонцев. Они готовили крупномасштабную интервенцию «диких» гастарбайтеров из бывшей Югославии, а ты наварил бы на этом. Теперь мне все понятно!
– Да-а? Ни хрена тебе не понятно, для этого не твои мозги требуются. Не «бы», а уже наварил, к твоему сведению. И еще наварю, когда такие болваны, как ты, под ногами путаться перестанут. И не только с югославов. Кстати, задействован был только Рада, Ванька на подхвате, он толком ничего не знал. Еще из-за Бибирево переживал, теленок.
– Ты даже не преступник. – Голос Степана Владимировича был едва слышен. – Ты хуже. Страшнее. Ты настоящий дьявол, хозяин последнего, самого страшного круга ада. Девятого. Круга предателей.
"Ведь он же ненормальный! – вспыхнуло в голове у Белоеда. – Ведь он в самом деле испытывает наслаждение оттого, что делает мне больно! А я еще удивлялся рассказу полковника о том, в каком виде обнаружили труп Леонида и каким жутким способом его убили… Ведь полным психом надо быть, чтобы до такого додуматься!"
– Шеф, вы увлеклись, – раздался голос Виктора. – Задавайте ему свои вопросы, а я… помогу. Мне не терпится заняться нашим гостем всерьез!
– Э нет! Есть дела поважнее, а он никуда не денется. Искать его некому! Посидит пару суток в боксе, без жратвы и воды, подумает, как легче с жизнью расставаться, станет сговорчивее. Я его знаю, сейчас давить на Степу не стоит, возомнит себя комсомолкой на допросе, и замучаемся с ним вконец. Его надо изнутри расшатать, волю у него сломать, заставить дерьмом себя почувствовать. Учись психологии, Витя! Теперь вот что: когда у тебя встреча с "волчатами"?