Крайняя мера
Шрифт:
Киска подарила нам дружелюбный взгляд и, пригласив нас в дом, прошла следом вместе с Крюковым, нежно обнимая его за талию.
От меня не укрылось какое-то растерянное выражение на ее лице, мелькнувшее в ту секунду, когда она переводила взгляд с нас на Николая.
Похоже, Киска была неглупа и понимала, что если Крюков уехал после звонка, который настолько ее встревожил, что она оборвала разговор, то он уехал беседовать именно со звонившим человеком. А то, что разговор будет касаться Федора, она прекрасно
Так что теперь Киске оставалось одно — надеяться, что проблема с Федором разрешена, опасность миновала, а мы с Митей приехали сюда совсем по другим делам.
В зале, куда мы прошли, горели светильники в виде цветков лотоса. Я насчитала их восемь — по одному в каждом углу и еще четыре по стенам. Высокий потолок, лишенный люстры, был снабжен медленно переливающимися в лучах электрического света радужными дорожками.
Гостиная была сплошь усеяна разнообразными вещами, которым следовало бы найти более подходящее место.
Тут были предметы туалета Киски — норковые воротники, лежащие рядом с инструкцией по окрашиванию меха, кожаные пояса, даже трусики из черного шелка. Здесь же на тарелках и прямо на столе валялись банановые шкурки, кожура от апельсинов и яблочные огрызки.
— Хоть бы прибралась, — без надежды на ответную реакцию произнес Крюков, усаживаясь на диван. — Домой приходишь, как в хлев…
— Ты же сам уволил домработницу, — пожала плечами Киска, присаживаясь рядом.
— Ничего-ничего! — поспешил успокоить ее Митя. — Вы не беспокойтесь, пожалуйста…
— Смахни со стола эту порнографию и принеси ликер, — оборвал его Николай и согнал подругу с места. — И шевелись, шевелись, не спи на ходу!
Киска поняла слова своего приятеля буквально и провела рукавом по полированной поверхности стола. Журналы и апельсиновая кожура полетели на пол, но Николай никак не отреагировал на эти действия — наверное, это был «фирменный стиль» Киски.
Вскоре она вернулась с бутылкой «Куантро» и четырьмя пузатыми рюмочками. Разлив тягучую жидкость по сосудам, Киска вопросительно посмотрела на Крюкова, как будто ждала разрешения пригубить.
— Сегодня чуть-чуть можно, — кивнул он головой. — Но не больше двух рюмок.
На губах Киски мелькнула радостная улыбка. Кажется, я верно угадала. Рука Киски слегка подрагивала, когда она поднимала рюмку, а дыхание заметно участилось.
«О, да ты у нас форменная алкоголичка, душенька, — подумала я, наблюдая за Киской. — Но подожди так радоваться — ведь Николай не случайно позволил тебе сегодня принять спиртного. Просто он хочет видеть тебя в том состоянии, когда ты не сможешь лгать и при этом казаться искренней».
Мы пригубили ликер и поставили рюмки. Киска оставила свою в ладони и время от времени прикладывалась к содержимому, пока не опорожнила ее до дна. Похоже, что ее болезнь была серьезной — щеки сразу же
— А мы сегодня Федора поминали, — проговорил он, протягивая Киске рюмку.
— Я тоже хочу, — мгновенно среагировала та. — Так водкой же надо!
Она бросила взгляд на меня и на Митю, словно ожидая от нас поддержки ее культурной инициативы. Но помощи с нашей стороны не последовало.
— Тебе только водки не хватало, — поджал губы Крюков. — Нет уж, голубушка, хватит с меня твоих выкрутасов. Пей ликерчик и будь довольна.
Киска пожала плечами — мол, как вам угодно, — и немедленно приложилась к «Куантро».
— Я знаю, ты всегда хорошо к нему относилась, — медленно проговорил Крюков, с печалью глядя на свою подругу. — Несмотря на все его дела…
Киска с готовностью закивала и скорчила грустную физиономию.
Я внимательно наблюдала за развертывающимся передо мной спектаклем. Крюков действовал очень профессионально, не торопил события и в то же время неотвратимо подводил разговор к той роковой черте, за которой последует полное признание.
— Сдается мне, что дружки его сгубили, — продолжал Крюков. — Ты ведь знаешь, я пытался Федю к делу пристроить, да он не потянул. Конечно, на мне есть доля вины за то, что произошло…
Тут Киска пустила слезу. Так, слегка, тем паче что в состоянии подпития эта операция удавалось ей с крайней легкостью. Она участливо положила Николаю руку на плечо, выражая сочувствие.
— Видишь Женю? — кивнул на меня Крюков. — Это она отправила Федю на тот свет.
Киска чуть не поперхнулась ликером и вынуждена была поставить рюмку на стол. Выпучив глаза, она смотрела на меня, не зная, как реагировать.
— Можно сказать, что Федор погиб в честном поединке, — мрачно пошутил Николай. — А вот этому молодому человеку Федя должен был раскроить голову кастетом. Посмотри на него внимательно, дорогуша…
Открыв рот, Киска перевела взгляд с меня на Митю и чуть склонила голову набок.
Корнелюк был явно шокирован поведением Николая. Он открыл рот, чтобы проговорить что-нибудь в свою защиту, но я легонько ткнула его локтем в бок, давая понять, чтобы тот не сотрясал попусту воздух. Митя обиженно посмотрел на меня, но толкать прочувствованную речь не стал и правильно сделал.
— Но это я так, просто чтобы ты знала. Для общего развития, можно сказать, — продолжал Крюков. — А сейчас ты нам расскажешь, что ты знаешь о человеке, который заказал Митю Федору.
— Но я о нем ничего не знаю. — Киска разыграла удивление. — Я даже его ни разу в глаза не видела. С чего ты взял, что я…