Кража в отеле 'Гранд Метрополитен'
Шрифт:
– Нет, я никогда этого не делаю. Поскольку здесь всегда безотлучно находится моя горничная, которой запрещено уходить до моего возвращения, в этом нет никакой необходимости.
Лицо инспектора стало суровым.
– Если я правильно понял вас, мадам, вы утверждаете, что видели драгоценности до того, как спустились к обеду? А с тех пор, по вашим словам, ваша горничная не покидала эту комнату ни на минуту?
Казалось, весь ужас ситуации, в которой она неожиданно оказалась, только сейчас дошел до сознания бедняжки. С пронзительным воплем
Я едва успевал разбирать поток бессвязных жалоб и причитаний несчастной француженки. Какая ужасающая несправедливость, вопила она. Чтобы она, Селестина, могла ограбить свою дорогую хозяйку! Нужно быть круглым идиотом, чтобы вообразить такое! Впрочем, всем давным-давно известно, что в полиции все дураки. Но мсье француз...
– Бельгиец, мадам, - поправил ее Пуаро. Однако Селестина, как мне показалось, не обратила на это ни малейшего внимания.
...а француз просто не сможет остаться в стороне и смотреть, как на бедную женщину возводят это ужасное, нелепое, несправедливое обвинение, в то время, как эту нахалку отпустят на все четыре стороны!
– Я никогда не ей доверяла!
– вопила она.
– Нет, вы только посмотрите на нее - по глазам видно, что прирожденная воровка! Я сразу же сказала, что за ней нужен глаз да глаз. И смотрела за ней в оба, когда совала всюду нос, и при этом делала вид, что убирается в спальне у мадам! Пусть эти дураки обыщут ее, и если они не найдут у нее жемчуга мадам, то я съем собственную шляпу!
– с вызовом бросила Селестина.
Вся эта было сказано на быстром и почти неразборчивом французском, но взбешенная Селестина сопровождала свою обвинительную речь столь выразительной мимикой и жестами, что до горничной наконец дошло, в чем ее обвиняют. От злости лицо ее стало багровым, как спелый помидор.
– Если эта иностранка утверждает, что это я украла жемчуга, то она врет!
– вспыхнула она, бросив в нашу сторону вызывающий взгляд.
– Я и в глаза их никогда не видела!
– Обыщите ее!
– взвизгнула француженка.
– Сами убедитесь, что я права!
– Ах ты, наглая врунья!
– сжав кулаки и наступая на Селестину, гаркнула вторая горничная.
– Сама, небось, стибрила их, вот теперь и стараешься повесить это на меня! Я и комнате-то пробыла минуты три, не больше, а потом вернулась леди. А ты, между прочим, сидела тут все время, как обычно - будто кошка, караулящая мышь!
Инспектор бросил вопросительный взгляд на Селестину.
– Это правда? Выходит, вы ни разу не покидали эту комнату?
– Я действительно не оставляла ее одну, - без особой охоты призналась француженка.
– Правда, пару раз за это время я выходила к себе...вот через эту дверь, за ней моя комната. Один раз, чтобы принести клубок шерсти, а другой - за ножницами. Тогда-то она, наверное, и стащила жемчуга.
– Да ты и выходила-то разве что на минуту!
– сердито отрезала горничная.
– Прошмыгнула туда, как крыса, и тут же назад. Что ж,
В эту минуту кто-то постучал в дверь. Инспектор подошел к выходу, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Когда он увидел, кто это, лицо его сразу прояснилось.
– Слава Богу!
– обрадовался он.
– Вот, наконец, и наша сотрудница, которая обычно обыскивает женщин! Надеюсь, вы не станете возражать, мисс, обратился он к горничной, - если я попрошу вас пройти в соседнюю комнату вместе с ней?
Он дал знак горничной, и та, вызывающе вскинув подбородок, вышла за дверь. Женщина-инспектор последовала за ней.
Француженка, жалобно всхлипывая, сжалась в комочек на стуле. Пуаро внимательно разглядывал комнату. Я вслед за ним изо всех сил старался запомнить, что в ней было.
Р и с у н о к
1. Гардероб
2. Туалетный столик
3. Комод
4. Кровать
5. Комната горничной
6. Коридор
– Куда ведет эта дверь?
– полюбопытствовал Пуаро, кивком указав на дверь возле окна.
– Наверное, в соседний номер, - предположил инспектор.
– Впрочем, какая разница все равно ведь она заперта с этой стороны.
Подойдя к двери, Пуаро пару раз повернул ручку, отодвинул задвижку и снова попробовал подергать.
– Похоже, с той стороны то же заперта, - проворчал он.
– Ну что ж, неплохо. По крайней мере, этот вариант можно исключить.
Потом он так же тщательно осмотрел одно за другим оба окна, даже выглянул наружу.
– То же самое - ничего! Даже балкона и то нет.
– А пусть бы и был, - не выдержал инспектор, у которого, похоже, лопнуло терпение.
– Не вижу, чем бы это могло нам помочь. Вы забыли, что горничная ни на минуту не покидала комнату.
– Да, да, конечно, - ничуть не смутившись, торопливо закивал Пуаро. Раз уж мадемуазель определенно утверждает, что не уходила из комнаты, тогда, конечно...
Появление горничной в сопровождении женщины-инспектора помешало Пуаро договорить.
– Абсолютно ничего, - коротко бросила инспекторша.
– Само собой разумеется, - презрительно фыркнула горничная.
– А этой французской шлюхе должно быть стыдно, что она старалась опозорить честную девушку!
– с видом оскорбленной добродетели бросила она.
– Ладно, ладно, крошка, хватит!
– открыв дверь, примирительно прогудел инспектор и подтолкнул ее к ней.
– Никто тебя больше не подозревает. Иди, иди, занимайся своим делом.
Горничная неохотно вышла.
– А ее вы не собираетесь обыскать?
– злорадно бросила она через плечо, ткнув в Селестину пальцем.
– Непременно, - и захлопнув дверь перед ее носом, он повернул в замке ключ.
И вот уже Селестина в свою очередь отправилась в соседнюю комнату в сопровождении женщины-инспектора. Через пару минут обе вернулись. Выразительно пожав плечами, сотрудница полиции дала нам понять, что у нее тоже ничего не нашли.