Креативный шторм. Позволь себе создать шедевр. Нестандартный подход для успешного решения любых задач

Лески Кайна

Ортега-и-Гассет писал о культуре, но его идея универсальна и применима к любому творческому действию, которое и лежит в основе культуры. Культура развивается в процессе своего сотворения. Если культуру понимать как набор существующих представлений, как контекст для дизайна, то дизайн – это не творческий процесс, а всего лишь попытка показать свою осведомленность. Другими словами, цель его – подстроиться под некие стандарты, культурные условности или вкусы.

Если вы опираетесь на предубеждения, вы просто соглашаетесь с тем, что было до вас. С поистине открытым сознанием вы делаете открытия. Мои ученики совершают потрясающие открытия о структуре и пространстве, которые потом воплощают в своей архитектуре. Мне нравится смотреть на учеников, потому что они погружаются в «состояние благодати», которое испытываю и я, когда творю

с открытым разумом. В таком состоянии я не знаю, что делаю, не знаю, где нахожусь, но знаю, что должна проделать весь путь до конца, куда бы он меня ни завел. Мысли, которые возникают в таком состоянии, – всего лишь смутные догадки, но за них хватаются, потому что ухватиться больше не за что. Я называю эти первоначальные догадки «плотами», которые строят из плавающего морского мусора. Образ морского мусора пришел сам по себе, но это все, что остается от наших предубеждений после кораблекрушения.

Еще один способ разобучения – это рассматривать проблему под таким углом, чтобы не прибегать к какому-либо из ваших навыков, которым вы в противном случае воспользовались бы как костылем (поскольку костыль – еще одна форма предубеждения). Я советую своим ученикам попробовать чертить другой рукой, чтобы, утратив быстроту и ловкость, они оставались в настоящем и тщательно наблюдали за всем, что делают. Великий швейцарский художник Пауль Клее советовал в ходе создания картины перевернуть ее, поработать над ней, а потом повернуть обратно и подумать, что изменилось и как примирить между собой различия. Как писал Клее в своем «Творческом кредо»: «Искусство не передает видимое, а делает видимым» [8] .

8

Клее «Творческое кредо».

Разваливающаяся проволочная структура крупным планом

Проволочная структура Джеймса Вискарди. Фотография Марка Джонстона

Проволочная структура Джеймса Вискарди. Фотография Марка Джонстона

Проволочная структура, складывающаяся, как аккордеон

Проволочная структура Дженни Су-Хьюн Квон. Фотография Марка Джонстона

Проволочная структура, расширяющаяся и сжимающаяся подобно губке

Проволочная структура Итана Барлоу. Фотография Марка Джонстона

Идея очищения и открытия разума напоминает мне о находках Чарлза Дарвина (1809–1882), сделанных им во время знаменитого плавания на борту корабля «Бигль». Дарвин не был «официальным» натуралистом – эта должность была закреплена за доктором Робертом Маккормиком. Капитан Роберт Фицрой искал еще одного натуралиста для компании – своего рода гостя, с кем мог бы беседовать. Дарвин, конечно же, воспользовался подвернувшейся возможностью и отнесся к работе натуралиста достаточно серьезно, но благодаря своему «неофициальному» статусу, не имея никаких обязательств, он мог спокойно и непредвзято наблюдать природу. Три основных принципа естественного отбора, сформулированных Дарвином во время плавания, – пример великого открытия, которое могло быть совершено только человеком, свободным от предубеждений и способным распознавать скрытые связи. В результате мы имеем величайший сдвиг в парадигме человеческого понимания мира (а также прекрасный пример «составления связей», рассматриваемого в Главе 8, где я снова вспоминаю

Дарвина).

Внимательность

Именно неопределенность, проистекающая от разобучения, обостряет внимательность, о которой писала легендарная Надя Буланже (1887–1979). Она была французским композитором и дирижером, но запомнилась как учитель многих выдающихся композиторов двадцатого века, в том числе Элиотта Картера, Аарона Копленда, Вирджила Томсона и других. Насколько я помню, она полагала, что внимательность – это качество музыкантов, которому нельзя обучить. Но в этом я с ней не согласна. Я считаю, что весь процесс разобучения заставляет человека сосредоточиться на том, что происходит в настоящий момент, и поэтому делает его более внимательным и собранным.

Внимательность – ключевой элемент творчества. Чистый и открытый ум не даст вам попасться в ловушку того, что вы уже знаете или думаете, что знаете. Склонность придерживаться известных идей сменяется стремлением сосредотачиваться на том, что происходит здесь и сейчас. Открытый ум включает внимательность, то есть осознание того, что происходит в настоящем, и осознание той работы, которая осуществляется сейчас.

Внимательность в творческом процессе снижает роль уже существующей информации и прежнего опыта – вашего собственного или других. Она также побуждает не придерживаться трезвой рассудительности, о чем писал Китс в своем письме. Она ведет к новым идеям.

Новые идеи приводят на порог неизведанного. Неизвестность пробуждает любопытство или тревогу. Спросите себя: «Что это может быть?», не беспокойтесь о том, что факты и разум могут не помочь вам понять неизвестное. Я советую вам задержаться в неопределенности незнакомого и неизвестного. Пусть она сделает вас восприимчивыми к новым идеям, проявиться которым когда-то мешали ваши предубеждения.

Выдающийся пример внимательности в творческом процессе – изобретение Н. Джозефа Вудланда (1921–2012). Возможно, многие из вас никогда не слышали о Вудланде, однако его изобретение «украшает почти всякий продукт современности, включая покупки в магазине, заблудившийся багаж и, если вы сторонник традиционных методов, газету, которую вы держите в руках», – писала «Нью-Йорк Таймс» по случаю его смерти [9] .

9

Фокс «Н. Джозеф Вудланд, изобретатель штрих-кода, скончался в возрасте 91 года».

Вудланд не был ни художником, ни архитектором, он учился в Институте технологии Дрекселя на инженера-механика, когда его товарищ Бернард Сильвер посоветовал ему заняться проблемой, предложенной руководителем супермаркета. В 1948 году этот руководитель посетил университет в поисках специалиста, который разработал бы эффективный способ кодировать данные о продуктах. Вудланд с Сильвером рассмотрели ряд идей, ни одна из которых не оказалась рабочей. Но Вудланд был уверен в том, что ему удастся найти решение. Он покинул институт, чтобы посвятить все свое время проблеме, и переехал в дом своих дедушки с бабушкой в Майами-Бич. Зимой он сидел на пляже на стуле и размышлял.

Частью этого процесса было освобождение ума от предубеждений. Это вовсе не значит избавиться от всего, что вы пережили, или всего, чему обучились в жизни. Скорее это попытка мыслить за пределами фактов и логики, которые дают стандартные готовые ответы на вопросы, возможно, еще не заданные.

Вудланд понимал, что нужно разработать какой-то код для представления информации в графическом виде. В детстве, будучи бойскаутом, он выучил азбуку Морзе. «Нью-Йорк Таймс» продолжает: «Мистер Вудланд однажды задумался: что, если использовать азбуку Морзе, с ее изящной простотой и неограниченным комбинаторным потенциалом, адаптировав ее графически? В задумчивости он провел пальцами по песку».

Некролог в «Нью-Йорк Таймс» перепечатал отрывки из статьи 1999 года в журнале «Смитсониан», в которой Вудланд сам рассказывал свою историю.

Мой рассказ может прозвучать для вас как сказка. Я погрузил пальцы в песок и по какой-то причине – по какой, точно не знаю – провел ими по направлению к себе. Получились четыре линии. Я сказал: «О Боже! Эти линии могут быть широкими и узкими вместо точек и тире». Через несколько секунд я поднял пальцы и провел ими еще раз по кругу.