Кречет - 4
Шрифт:
– Там, чуть дальше... Со сломанным хребтом.
Она бросилась с утеса. Вивиана обезумела, я спаслась лишь потому, что вылетела из седла. Бедняжка! Я.., я так ее любила, знаете?
– Как это произошло?– спросил Жиль, все же довольно подозрительно.
Черные глаза Жюдит облили его невыразимым презрением.
– Здесь не было змеи. А потому разве не вам лучше всех известно, что тут произошло? Я хотела, как вы сами сказали, убить эту курицу! Идите же к ней. Вон она закудахтала. Вас требует...
А
– Жюдит!– сказал Финнеган.– Я должен вас перевязать... Давайте я отнесу вас в вашу комнату. Надо осмотреть вашу руку, а вы едва стоите.
– Я сама дойду, дорогой доктор, если только вы меня поддержите. Надеюсь, вас не посетила мысль уложить меня на носилки рядом с этой девкой?
Пришедшую в себя Мадалену унесли на носилках, а Жюдит, опираясь на руку Финнегана, пошла к дому, не удостоив супруга ни единым взглядом. Тот не знал, что и думать. Он же сам видел! Может, все дальнейшее только хитрость?
Жюдит вполне могла загнать Вивиану и раниться сама.
Жиль в задумчивости сел на лошадь и тут увидел Понго - прознав о сразу двух происшествиях, тот прибежал ему на помощь. Турнемин вкратце объяснил индейцу, что случилось, и протянул ему руку.
– Садись сзади!– сказал он.– Поехали взглянем на кобылу...
Как и сказала Жюдит, Вивиана лежала мертвой - она свалилась с трехметровой высоты и сломала хребет. У Жиля сжалось сердце при виде прекрасного животного, он дал возможность Понго осмотреть кобылу.
– Погляди, нет ли чего, что могло заставить ее закусить удила? Может, след от шпоры?– попросил он, все еще цепляясь за мысль, что его жена специально все подстроила.
Осмотр длился недолго. Не прошло и нескольких минут, как Понго снова вернулся к Жилю, стоявшему в тени большой сосны.
– И что?
– Нет шпора, ничего.., но странная рана на ухо, как след от пуля.
– От пули? Но я видел, как она вздыбилась, а выстрела никакого не слышал.
Индеец задумался, а потом сказал:
– Твоя может сказать, где стоять лошадь, когда подниматься на дыбы?
– Да... Как раз возле того куста, за которым начинается сад Пьера.
Понго кивнул - вижу, мол.
– Наша возвращаться, - сказал он.
Мадалена была ранена неопасно, так чуть позже ледяным тоном объяснил Жилю Финнеган.
Кобыла ударила осла, а тот сбросил девушку и она ударилась о ствол кокосовой пальмы, потеряла сознание. Она просто сильно испугалась, дня через два-три полностью оправится, может быть, на лбу только останется небольшой шрам.
– А Жюдит?– спросил Жиль.
Финнеган бросил на него злой взгляд.
– Слава Богу, хоть вспомнил! С рукой все в порядке или почти все, но у нее сломано ребро... не представляю, как
– Не понимаю. Ничего не понимаю...
– А почему? Да потому что, говорят тебе, перестань цепляться за то, что якобы видел собственными глазами.., или вообразил, что видел!
Уверяю тебя, Жюдит тут ни при чем: происшествие чуть не стоило ей жизни и обошлось куда дороже, чем Мадалене.
– Ты, конечно, прав, но Жюдит способна на все! Ты же понятия не имеешь о нашей жизни с тех пор, как мы с ней встретились. Это странная женщина, взрывная и скрытная, с очень неустойчивой психикой...
– А у кого она останется устойчивой, если его закопать живьем в землю?– вступился за Жюдит врач, которому был известен этот эпизод.– А ты не слишком-то с ней ласков...
– Ей это и не нужно. И даже если сегодня она не виновата, не забывай о смерти Розенны.
– Да, ты недавно упоминал о ней. Что это за история?
Жиль в нескольких словах описал, что случилось одним ранним утром на берегах реки Гарлем и как постепенно скопились улики против Жюдит. Финнеган выслушал его не перебивая, но когда Жиль замолчал, посмотрел на друга с откровенной жалостью.
– Пращой, говоришь? И ты действительно думаешь, что Жюдит стала бы пользоваться пращой?
– А почему бы нет? Она росла полудикаркой с двумя мальчишками, те были настоящие дикари. Нет на свете мальчишки в бретонских, нормандских, пикардийских дюнах или где еще, который не умел бы обращаться с пращой...
– Почему бы не научиться и девочке, в самом-то деле? Тем более если она дочь бедного крестьянина из Обервилье, и ей приходилось стрелять по птицам и отцовский урожай оберегала, и навар к ужину добывала.
– Что ты хочешь сказать?
– Один раз я возвращался утром из поселка рыбаков, где принимал роды, и увидел горничную твоей жены: так вот, она развлекалась, сбивая кокосовые орехи из пращи. Тогда мне это показалось невинной забавой, но, оказывается, эта забава проливает свет на твою историю...
Он замолчал, потому что к ним стремительным шагом подошел Понго. В руке индеец сжимал два острых камешка.
– Находить это около поваленное дерево за изгородь. Кто-то влезть на ствол и кидать камни. Рана на ухо белая кобыла от камень, не от пуля...
Жиль побледнел как полотно. Он машинально сжал в ладони камешки. Фаншон! Так, значит, Фаншон убила Розенну? И пыталась убить и Жюдит и Мадалену! Прозрение было горьким, но еще больше Жиля мучила мысль, что он так долго обвинял ни в чем не повинную Жюдит, на которую он вообще после истории с Фоли-Ришелье готов был взвалить все мыслимые и немыслимые преступления.