Кредит доверчивости
Шрифт:
Никита не звонил и не приходил. В суде я его тоже не видела.
За эту неделю я вдруг поняла, что готова переехать к нему безо всяких на то оснований. Во всяком случае — юридических.
Мне достаточно того, что я думаю о нем каждый день…
А одну фиалку засушила между страницами «Вестника РГГУ», как старорежимная барышня.
Они сидели за стеклянной перегородкой вдвоем — Влад и его сестра Ольга.
Приставы охраняли их, словно опасных преступников. Впрочем, преступниками они еще не были, следствию предстояло доказать это в гласном открытом судебном процессе. Презумпция
У Натки, напротив, явно теплилась надежда на то, что произошло какое-то досадное недоразумение и ее Влада вот-вот освободят. Она не растаяла, даже когда Тишко и Максимову ввели в зал суда и, запустив в стеклянную будку, сняли с них наручники, выставив усиленный караул.
Наташка старалась не смотреть на Влада, но постоянно чувствовала на себе его сверлящий, пристальный взгляд.
— У него еще совести хватает пожирать тебя глазами! — тихо возмутилась Лена, впервые присутствовавшая на суде как зритель, а не как судья.
Еще в зале в качестве вольных, но равнодушных слушателей сидели Таганцев и Говоров, а также журналисты, потому что процесс был открытым и в какой-то степени показательным. Председательствующий судья Таранов вынес такое определение еще в предварительном заседании, разрешив присутствовать всем желающим СМИ.
Нате почудилось — с нее кожу сдирают, когда в зал вошел оператор с камерой.
С одной стороны, да — аферистов надо разоблачать публично, чтоб другим неповадно стало, но в этой истории было столько личного, столько сокровенного и болезненного для Натки, что у нее от этой «показательности» защемило сердце.
Таганцев, сидевший позади, ободряюще тронул ее за плечо.
Говоров, войдя в зал, подмигнул — держись, мол, — и присоединился к журналистам, сидевшим с диктофонами и блокнотами наготове.
Кажется, с Леной у них произошел какой-то конфликт, потому что сестра сделала вид, что не замечает Никиту.
Справа сидела Ася — алый цвет губ, высокие шпильки и глубокое декольте словно усиливали ее торжество — уж она-то на Тишко смотрела в упор, насмешливо и вызывающе.
Другие пострадавшие девушки выглядели скромнее, а некоторые из них и вовсе — потерянно и несчастно. Всех их во время расследования признали потерпевшими, и теперь им предстояло выступить на стороне обвинения, высказать свои претензии в суде.
Жертвы Ольги Максимовой казались смущенными. Как же, их — мачо и сердцеедов — развели как глупых мальчишек. Впрочем, из семерых только два тянули на мачо, остальные выглядели как примерные семьянины, в первый и единственный раз «сходившие налево». Теперь и они проходили как потерпевшие от мошеннических действий сестрицы Влада.
Ольга откровенно усмехалась, глядя на них.
— Девчонок еще можно понять, — словно читая Наткины мысли, проворчал сзади Таганцев. — Но мужики-то… У этой стервы сто пятьдесят девятая статья на лбу крупными цифрами написана…
— Прошу всех встать! Суд идет! — прервал его тираду голос секретаря.
Из судейской комнаты в зал в черной мантии вошел Игнат Аркадьевич Таранов — высокий, сухощавый, с глазками-буравчиками, под взглядом которых, как утверждала Лена, говорили правду самые отъявленные, самые опасные преступники.
Натка встала, ощущая в коленях дрожь.
— Не
У Натки от ужаса вспотели ладони, она почему-то совсем забыла, что ей придется выступать на стороне обвинения, а не отсидеться сторонним наблюдателем. Захотелось удрать из зала суда, как в детстве из комнаты, где по телевизору шел страшный фильм с выстрелами и криками.
Словно почувствовав этот ее порыв, Лена крепко взяла сестру за руку, забрала сумку и выставила ногу, отрезав путь к бегству.
— Слушается уголовное дело по обвинению гражданина Владислава Викторовича Тишко и гражданки Ольги Леонидовны Максимовой, обвиняемых в совершении мошеннических действий, направленных на завладение чужим имуществом с целью незаконного обогащения… — громыхнул бас судьи Таранова.
Засверкали вспышки фотокамер, журналисты дружно вытянули вперед руки с диктофонами.
После дежурных фраз о правах обвиняемых и потерпевших, сроках расследования и мерах пресечения Таранов обратился к прокурору:
— Государственный обвинитель, прошу вас изложить предъявленное подсудимым обвинение. Будьте добры.
— Гражданин Тишко Владислав Викторович и гражданка Максимова Ольга Леонидовна обвиняются в том, что создали организованную преступную группу и путем обмана нескольких человек, а также злоупотребляя их доверием, получали по их документам банковские кредиты, не собираясь их вернуть, и обратили их в свою собственность, то есть совершили мошеннические действия с целью обогащения, нанеся значительный материальный ущерб не только пострадавшим, но и банковским учреждениям.
Упомянутые банковские учреждения в лице пятерых почти неотличимых друг от друга, как братья-близнецы, сухопарых мужчин неопределенного возраста в очочках и серых костюмах-тройках сидели на первой скамейке.
Миниатюрная прокурор Кириллова начала говорить, еще не успев встать с места, словно торопилась убедить суд в безоговорочной виновности подсудимых:
— Таким образом, Тишко и Максимова обвиняются в совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть в мошенничестве, совершенном организованной группой, в особо крупном размере… Кроме того, Тишко с целью сокрытия преступления совершил покушение на убийство Кузнецовой Натальи Владимировны и ее малолетнего сына Арсения Кузнецова и обвиняется в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30 п. «а, к», частью 2 статьи 105 УК РФ, то есть покушение на убийство двух или более лиц с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а также в совершении преступления, предусмотренного статьями 139 и 222 УК РФ — незаконное проникновение в жилище, а также незаконное приобретение, хранение, ношение оружия.
После обсуждения вопроса о том, насколько понятно предъявленное обвинение подсудимым и признается ли оно ими, суд, по ходатайству прокурора, посчитал необходимым дать слово потерпевшим.
К трибуне стали выходить пострадавшие женщины, давая однообразные, как под копирку, показания.
— Я его полюбила… Он обещал жениться… А потом пропал. И паспорт мой тоже. А потом банк начал требовать выплат по кредиту, который я не брала…
— Вы пытались найти Тишко? Связывали потерю паспорта с кредитом, выданным на ваше имя? Почему не подали заявление в полицию? — сыпала вопросами крохотная напористая прокурорша.