Кредо дракона, или Академия особого наказания
Шрифт:
– Ты так рано всегда встаешь, – проворчала со своей кровати та самая Сиера, промычав следом с полусна: – Мне бы твой жизненный настрой.
Я в ответ же лишь хмыкнула, но промолчала. Ведь, кто его знает, что выдаст мой рот после тотальной цензуры, неожиданно случившейся со мной в этом теле. Как-то раз попыталась ругнуться по-нашему, забористо, многосложно, но в ответ произнесла, знаете, что? Никогда не догадаетесь. Глупое, безэмоционально, ничуть неинформативное «ой». Ой!
Слов нет, как я обрадовалась в тот миг. Ха, да я в жизни никогда столько раз
Вот же подстава.
Уверенно вырулив на полном ходу из комнаты в одном нижнем сарафане, хоть и довольно плотном, и длинном по щиколотку, я услышала похабный такой свист на весь коридор от дежурящих у летных площадок на нашем этаже дракончиков – охранники – тоже мне. Чуть ладошкой по лбу себя не стукнула. Вот чем я всегда думаю? А? Тут же нравы, будь они не ладны, средневековые, этикет. Правда, какой-то странный. Тьфу! Сейчас опять ойкать начну, если не переменю тему.
В итоге пришлось спешно развернуться и вернуться обратно в комнату. А там вторая драконица уже поднялась с кровати и смотрела на меня с улыбкой на миленьком личике, обрамленном густой темно-бордовой шевелюрой длиной по плечи.
– Да… – выдала она. – Я тоже всё никак не привыкну. Обычно дома по своим двенадцати залам могу перемещаться свободно, как хочу и в чем хочу, да хоть голой. А тут, изволь сначала платье одеть. Брр… Гадость. Несвежее платье да еще второй раз после вчерашней носки?
Рассказала бы я ей про несвежесть и одного потного мужлана, который меня периодически ловил в Чайнатауне и заставлял подрабатывать информатором. И…
– Ой, – да, я все-таки ругнулась вслух.
– Слушай, а что это у тебя за привычка такая? – моментально заинтересовалась Сиера и даже в кровати приподнялась. – Всю неделю ходишь и ойкаешь. У тебя болит что-то? Тебе что-то нужно? Ты только скажи.
Не удержалась и посмотрела в её такие искренне наивные голубые глазки и чуть не спросила про ключи от квартиры на Манхеттене и пароль от сейфа, где деньги лежат. Но, думаю, эти шутку не оценят.
– Заколдовали меня, – решила все-таки поделиться, пока, того и гляди, в лазарет не отправили обследоваться на предмет недугов. Но нет, парочка моих сожительниц теперь смотрела на меня пристальнее с плохо скрываемым скепсисом.
– Заколдовали? Дочку семьи Дрейкон? – изумилась Эн’Раула. – Ни для кого не секрет, что все драконы обладают исключительным иммунитетом к магии. И любой смельчак, который только осмелится поколдовать на наш народ, будет стерт с лица земли, если не своими же чарами, то Советом наших семей в тот же миг!
А я стояла и молча внимала новой информации. Да, такой ликбез точно не повредит. Эти две красотки ждали ответа, внимательно так, не отрываясь от моего лица своими изумленными глазками, потому пришлось оправдываться:
– Этот недуг со мной с самого рождения, о, пылающие. Что же тогда произошло, увы, мне неведомо.
Да, вежливость – теперь мое второе «я». Маман, настоящая, была бы в восторге, а папахен, тем более. Помнится, он даже порывался пару раз помыть мне рот с
– Ой, – снова выразилась я, вспомнив об отце и неласковых с ним отношениях.
– Слушай, ведь это точно ненормально. Может быть, ты у матушки своей спросишь, а если не хочешь, загляни к Ан'Куэну, нашему костоправу. Хотя лучше к нему, чем к главной Дрейкон, – буквально пропела Сиера, поднимаясь с кровати, а после и вовсе залилась краской стыда, добавив еле слышно: – Ты только, если пойдешь к нему, возьми меня с собой, ладно?
– Увы, – ответил мой рот, вместо категорического отказа, – я не планирую посещать сегодня ни матушку, ни этого прекрасного дракона.
И вот сейчас я еле сдержалась от того, чтобы снова не ойкнуть. Промолчала. Молодец. Определенно, надо выдать себе медаль.
– Хорошо, – слегка грустно бросила Сиера, отворачиваясь к Рауле. – А насчет несвежего платья есть одно действенное заклинание очищения одежды, хочешь научу?
– О, конечно! – воскликнула вторая драконица, и эта парочка принялась самозабвенно выбирать развешанные на трех стульях несвежие платья для Эн’Раулы Хоркин.
Я же подошла к своему шкафу и стала разглядывать мрачные наряды, столь любезно предоставленные моей новой матерью. В первую очередь взгляд зацепился за черное бархатное платье, лоснящееся под лучами солнышка, заглядывающего к нам в комнату сквозь высокие сводчатые окна.
Эх, воспоминания нахлынули волной. Когда в детстве я выбиралась из Бруклина, в котором, собственно, и родилась, всегда первым делом посещала улицу газетчиков – Таймс-сквер, а следующим пунктом был он и только он – Центральный парк и высотки его окружающие.
Могла подолгу любоваться с крыш мансардными этажами и самой растительностью, раскинувшейся внизу безвкусным прямоугольником. Но вот теперь в первые полеты над тренировочными долинами академии, я испытывала ни с чем несравнимый восторг и пару раз даже кидала восхищенный клич на всю округу.
Сопровождающий меня преподаватель тактично молчал, но по его встревоженному и настороженному виду поняла, что эти снобы так себя не ведут.
И теперь, после недели тренировочных полетов, начался новый этап. Хвостовая практика. Не совсем, конечно, это я её так называю. В расписании же стоит: «Овладение ипостасью». А вообще у нашего и еще трех следующих курсов, слово «ипостась» встречается просто с завидной регулярностью. «Охрана ипостаси», «Тренировка терпения в ипостаси», «Развитие ипостаси», и тому подобное, прочее, далее. Короче.
Пока я размышляла, успела кое-как натянуть через верх черное платье и с удивлением обнаружить на себе скептические взгляды своих соседок по комнате.
– Слушай, ты никак планируешь завоевать Ан’Шуата, раз уже целую неделю подряд носишь черные наряды, – выдала Раула, покончив колдовать над вновь свеженьким, чистеньким и даже, как будто отутюженным отпаривателем, платьем темно-зеленого цвета.
– Почему это? – естественно, спросила я после цензуры.
– Он обожает черный цвет.