Кредо жизни
Шрифт:
Моя работа заключается в том, чтобы проводить профилактику и лечить болезни. Но голод – это не болезнь, а следствие ограбления бессловесной твари. Голод – это безответственность руководителей и варварство грабителей. Представляю, как они чувствуют кару Аллаhа (с.в.т.), поедая Харам! Я, увидев последствия их жестокости, ужаснулся, но не растерялся, понял, что Аллаhом (с.в.т.) мне предопределено спасти несчастных животных и такую же тощую экономику совхоза «Автуринский».
Эта трагедия не волновала РК и РИК н/д, их безответственность меня возмущала, а им все сходило с рук, коммунисты эти были твердолобые, имели отдувавшихся за них козлов отпущения.
Я же
Скот подвешивали на шлеях, чтоб поза стоячая была. В бутылках резиновых брали пойло, и через беззубый край заливали в горло по 3–4 порции. И так в сутки 3 раза, с промежутками 2,5–3 часа. Я на фермах буквально дневал и ночевал. И так 1,5–2 месяца, пока у коров появилась жвачка, и скот уже сам начал брать корм, поданный в ясли. А вскоре и на ноги встал. Фермы ожили в Цацан-Юрте и Гельдыгене. (В скобках замечу, что это те места, где когда-то Деникин свирепствовал, мне об этом местные старики рассказывали).
За все время моего пребывания на фермах (и в совхозе) никто так и не приехал из района. Меня же коммунисты, с подачи председателя КНК района Алиева Султана, избрали секретарем парткома совхоза. Вопреки мнению РК КПСС, с висячим «строгачом» за «карьеризм». Алиев дал им отповедь. Да, он был таким всегда на бюро, пленумах и партактивах – настощий Къоман Къонах. У нас с ним была бескорыстная дружба с 1963 года, продолжавшаяся почти полвека. К великому сожалению, он умер. Он обязательно в раю. Иншаа Аллаh (с.в.т.). Меня в райкоме просили подать заявление о снятии упомянутого выговора.
– Я его не просил у вас и не заслуживал. Моя карточка у вас, и делайте, что хотите, я беспартийным проживу и не хуже сверстников. А под конец процитировал «НицкIа но некI бьутта хьекIална!» («Сила уступает дорогу уму!») – слова из постановки «Храбрый кикила» – грузины создали эту пьесу в которой шла речь о подобных подлостях.
Вот так-то.
Дело – табак
Совхоз «Автуринский» специализировался на табаководстве – это очень коварное производство. Весной табак распускал множество широких длинных листьев. Однажды едем на «ГАЗ-69». Впереди – директор, я – сзади. Он, показывая на табак, пышно растущий на полях 1-го отделения (с. Автуры), произносит:
– Комиссар, это наши деньги!
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – напомнил я ему русскую пословицуу. – В шелководстве так бывает. Из грены – а это зернышки, меньше икринок осетровых, вылупляются в инкубаторе гусеницы, им дают листья тутовника, и они растут как на дрожжах, огромные по сравнению с греной. Прожорливые, лоснятся. Ну, думаешь, быть большому шелку. Ан – нет. Тля их съедает! Гибель массовая – до кокона доходят иногда всего 10–15 %. Так и с табаком. Осенью лист табачный покрывается плесенью, скручивается и зачастую гниет. Это очень вредное для здоровья производство… Осенью директор уже отворачивается от табака и говорит:
– Комиссар, что будем делать? Табак на корню гниет, люди не хотят убирать!
– Соберем актив села Автуры, проведем расширенное заседание парткома с сельским исполкомом и спросим с вас и других исполнителей,
Директор вскоре «заболел», и мне пришлось бороться с этим. Я часто оставался в руководстве совхоза, как швец, и жнец, и на дуде игрец (директор, секретарь парткома, главный ветврач и главный зоотехник).
В этих условиях кто-то доложил Ф. Е. Титову обо мне, и в мае 1965 года я стал директором совхоза «Шалинский». Вопреки РК партии, клеветникам, всякой твари из ОК партии, злопыхателям, врагам моим…
Несмотря на перманентную борьбу, в этих сложных условиях мне, тем не менее, удалось сформировать базовый материал и защитить диссертацию на соискание степени кандидата сельскохозяйственных наук. Оппонентов из республики, жаждущих, чтобы моя защита не состоялась, хватало – что и говорить, боялись они моего становления. Даже Вениамин Королев, ранее работавший в ВУЗе, где я учился, был моим оппонентом. Я ему в студенческие годы не очень импонировал, мешал блудить. Но и Королев, и все прочие опростоволосились. На 73 вопроса мной были даны безупречные ответы, а ученый секретарь Толпаров (Северо-Осетинский сельхозинститут) запротоколировал все это добросовестно и отправил в ВАК.
Моя диссертация и протокол были утверждены на первом заседании нового ВАКа в 1971 году. А через полгода после защиты мне вручили диплом кандидата наук, в отличие от их аспирантов-очников, что со мной в день защиты шли (им задано было всего лишь по 1–2 вопроса). Экспертиза задергала их. И дипломы им вручили со скрипом через 1–1,5 года. Я благодарен за помощь: Джанаеву Г. Г. – ректору, Тменову И. Д.; моему помощнику Хутиеву К. Е. и руководителю Дзанагову Хасанбеку Бахоевичу, своему дяде по матери Ахмадову Бай-Али и матери Калисат Хадж за поддержку и участие в заседании в день защиты.
Вместо повышения по службе, после защиты я по воле партократов был назначен заместителем генерального директора мясокомбината по снабжению и сбыту. Оказалось, здесь свили осиное гнездо расхитители госсобственности. Вор на воре сидит и вором погоняет. Управляли же всей этой шайкой-лейкой из… Обкома партии. А в РК осел чиновник, потомок из пришлых, завезенных, заброшенных сюда. Тогда я понял, что меня хотят столкнуть с этой сворой в надежде, что я либо сдамся, откажусь от борьбы, либо закончу свои дни в «объятиях» этого «спрута». С именем Аллаha (с.в.т.) я принял бой с этой зловещей сатанинской силой. И победил. Но какой ценой далась эта победа. Первый РК партии требовал от прокурора упрятать меня в СИЗО. Хотя бы на 3 суток. Тот отказался, и ему этого не простили. В Аргуне был вытрезвитель, и воры из мясокомомбината предлагали хорошие деньги за то, чтобы меня на ночь запрятали, а те знали, что я не пью и не курю, нет причины…
Тогда эти «воры в законе» решили подстроить мне аварию: ослабили крепления тяг моего «пирожковоза» («Москвича»), надеясь, что я разобьюсь насмерть. Благо, я имел привычку ездить осторожно и, когда тяги отказали, оказался на обочине кювета. Но не в кювете. Сам же вызвал завгара, вручил ему эту «Антилопу гну» да еще покрыл матом – за то, что не проверил своевременно машину, хотя был уверен в подвохе.
Я помог очистить мясокомбинат от этой своры во главе с Глушенко, бездарным директором-алкашем, и его холуем – секретарем парткома Ибрагимовым, этих недорослей, митрофанушек упертых, вышвырнули первыми. Потом власти взялись и за остальных воров в законе. Помощник прокурора ЧИАССР В. Постников зависел от них и помогал им – защищал этих воров… А У. Исмаилова прогнали из РК за это…