Крематорий для Алкашей

Корчака Алексей Олегович

Юра сорвал очки и со злости стукнул кулаком по кнопке. После чего снаружи на окна опустились железные ставни, внутри павильона стало темно, отключились и без того плохо работавшие лампы дневного света, и вместо них на потолке загорелся инфракрасный светильник. Мальчишки со всех сторон обступили непробиваемый контейнер, и только упертые сектанты, не снимая головной убор, бились головой об стены в надежде, что им откроют.

Борис Петрович взял в зубы самую большую отвертку из набора, поправил пальцем очки, как он это делает всегда, и забрался на плечи Чиллу.

– Это Геннадий Павлович

предложил?
– спросил Чилл.

– С моей подачи, - невнятно ответил Борис Петрович, рассматривая как туда забраться.

– Все просто, - согласился Чилл, пригибая голову.
– Но это надо было придумать вам раньше.

Борис Петрович хотел повторить слова профессора, которые он сказал ему перед уходом, но вместо этого ухватился крепко за поручни и встал на перекладину.

– Спасибо, - поблагодарил Петрович.

– Подожди!
– попросил Чилл.

Борис Петрович остановился и посмотрел, куда он пошёл. Чилл вошёл в автобус и выбежал оттуда с буксиром в руке.

– Мы не знаем, что будет потом, - сказал он, - а потому, я думаю, страховка тебе не повредит.

Борис Петрович подал руку и затащил его на треногу. Чилл завязал один конец троса у него на груди, а второй - забросил с размаху на дерево - и спрыгнул вниз.

– Удачи!
– сказал Чилл.

– Благодарю!
– ответил Борис Петрович.
– А теперь уходи!

Чилл, как и договаривались, отошел на несколько метров назад и встал под тем самым деревом, за ветку которого был привязал второй конец страховочного троса. Петрович поднялся на самый вверх и отвернулся, зажмурив глаза от яркого свечения Глобуса, который быстро шуршал над его ухом, обдувая волосы.

– Сделай это!
– кричал Чилл из далека.
– Расколи его!

Борис Петрович предпринял ещё одну попытку, но так и не смог открыть глаз. Тогда он снял очки, и выпучив очи, повернулся лицом к Глобусу. Взял изо рта отвертку и, не сводя глаз, вонзил её в светящийся Шар. После чего его ударило током и отбросило на несколько метров назад туда, где стоял Чилл. И только благодаря подстраховке он не улетел куда-нибудь за пределы парка. Чилл его поймал, отвязал и уложил на землю, облокотив головой об дуб. Встал перед ним на колени и начал его бить ладонями по щекам, пока Петрович не пришел в себя.

– Глаза, - застонал Борис Петрович.
– Мои глаза. Я ничего не вижу!
– разозлился он.

Чилл взял у него очки и аккуратно одел их ему на лицо, прижав пальцем к бровям.

– Так хорошо?
– спросил Чилл.

– Убери их!
– закапризничал Петрович, почувствовав острую резь в глазах.
– Без них лучше. Что случилось?

Чилл снял с него очки и, чтобы не забыть, одел их себе на лоб по привычке, когда почувствовал сильный толчок в спину. Отовсюду полетели мелкие пластмассовые осколки. Чилл упал на Бориса Петровича - и прозвучал запоздалый хлопок, вместе с которым прилетела отвертка искрящаяся током и вонзилась в ствол дуба над головой Петровича.

– Двойной шар защиты, - сказал Юра, - им так просто его не разрушить.

– Но мы можем им в этом помочь, - отозвалась Лиза, стоя в свете инфракрасного излучателя, - если ты сейчас же не убавишь мощность!

– Кажется, мы это уже обсуждали, -

возмутился Юра, - хватит!

– Помнишь, ты просил предупредить когда наступит перенапряжение, - отвернулась она.
– Считай, что я уже это сделала!

После этого Юра сходил в кладовку и раздал всем по строительной каске и электрошокеру для самообороны, а себе взял дополнительно еще штурмовой щит.

– Неужели получилось?
– спросил Борис Петрович.
– Посмотри.

Чилл слез с него на траву и лег рядом, приподнявшись на руки.

– Ты не поверишь, - сказал он, щурясь от яркого света, - но эта штука по-прежнему работает, только теперь она стала меньше.

После взрыва Глобус значительно потерял в объеме, превратившись с огромной кули в Шар размером с мяч для гимнастики. Но от этого он не стал менее опасным чем раньше. Его внутренности не пострадали, находясь под защитным колпаком из термостойкого стекла, которое легко выдержало детонацию. Разлетелся лишь верхний слой из пластика, который и был специально создан для того, чтобы защитить Глобус от вандализма. Это означает, что Глобус и дальше продолжает распространять сигнал с удвоенной силой. Вот только главный шнур, по которому в его ядро поступает ток, стал медленно плавиться от перегрузки.

– Тогда у меня к тебе будет просьба.
– сказал Петрович и достал из куртки пластмассовый футляр.
– Передай это моей семье и скажи им, что я очень сильно их люблю, и все что я делал, кроме того случая на балконе, я делал ради них.

– Прости, Борис Петрович, - ответил Чилл, - но так не пойдет.

– Почему?
– удивился Петрович.

Чилл, опираясь об дерево, присел на против него и сказал:

– Я постараюсь сделать так, чтобы ты смог им это сказать лично.
– Выдернул из ствола отвертку, забрал коробку и побежал.

– Постой!
– крикнул Петрович вдогонку. Но Чилл его не слышал; он стоял уже возле Глобуса, где громкий шорох светящегося Шара подавлял все звуки вокруг.

Надеясь на его удачу, Борис Петрович включил разбитое фото и стал молиться.

Чилл всунул бокс в штаны, взял отвертку в руку и уверенно полез по стойке наверх. Добравшись до цели, Чилл зажмурился и нанёс первый удар.

"Я присягаю больше никогда не пить и обижать вас, - говорил про себя Петрович, глядя на разбитое фото жены и маленькой дочери.
– Если ты слышишь меня, Боже, помоги ему сделать так, чтобы я смог снова обнять свою семью!"

Чилл жестоко наносил удары по крепкой капсуле из жаростойкого стекла, сквозь которое было видно, как внутри капсулы бьётся током чёрное ядро. Пока не поломал отвертку. Приоткрыв глаза, он увидел, что держит в руке одну лишь рукоять с обломанным стержнем.

– Ну ладно, - сказал Чилл н и полез за пояс, - посмотрим, что меня просили передать, - И открыл футляр, в котором лежала старая видеокассета.
– Прости, Петрович, но я должен попробовать.

Чилл достал кассету, выбросил коробку, перегрыз зубами пленку и, опустив на глаза очки Бориса Петровича, полностью обвязал Шар магнитной видеолентой из старой видеокассеты VHS формата. Потом он спокойно спустился вниз, отошел на несколько метром назад и, не снимая очков, стал смотреть, что будет.