Кремль 2222. Арбат
Шрифт:
Зрители взревели, расклад им понравился. Лан же заметался, такого поворота событий он не ожидал. Сердце пылало гневом, ведь Мара затеяла игру, не посвятив его в свои планы. Из-под ближайшей арки выглянул Титан: его лицо было мрачнее тучи.
– Мара, за тебя говорят гормоны, – тихо сказал Профессор.
– Битву! – выкрикнула ему в лицо Мара. – Битву!
– Бит-ву! Бит-ву! – подхватили зрители. На Арену хлынул дождь из цветов и монет.
Какое-то время Профессор молчал, наблюдая за сверкающим дождем и царящей на трибунах вакханалией. Потом набрал в грудь воздуху и проревел:
– А что! У нас получится
– Да! Да! – орали зрители, перемежая крики заливистым свистом.
Профессор жестом попросил их успокоиться.
– Через три дня, в ночь с пятницы на субботу, мы устроим схватку года! – возвестил он. – Это будет бой, посмотреть который захочет каждый засранец! – Профессор снова попросил знаком тишины; зрители не успокаивались, и тогда Грыжа пальнул из ружья в потолок. Когда трибуны более или менее угомонились, Профессор продолжил: – Одно условие! Если ты, красота моя, проиграешь… То есть если Титан снесет гладиусом твою густо наштукатуренную головку, то Лан навсегда останется бойцом Арены! И будет драться на потеху моим любимым подонкам и шлюхам до тех пор, пока его не убьют или пока он не умрет от старости!
Над Ареной зазвучало ликующее многоголосье.
– Да! Да! – вразнобой вопили трибуны.
– Я не согласен! – воскликнул Лан, но его голос потерялся на фоне шума. – Я против!
Он рванулся к Профессору, намереваясь схватить его за плечо, но громила-телохранитель сейчас же заступил ему путь.
– Лучше не надо, сынок, – посоветовал великан участливым голосом. А Хомут и Грыжа выразительно перещелкнули затворами ружей.
Профессор подмигнул Лану, помахал трибунам и двинул, гордо приосанившись, к выходу. За ним поплелась верная охрана.
– Зачем ты это сделала? – закричал Лан на Мару. – Я не просил! Слышишь: не смей принимать такие решения за меня!
Их взгляды пересеклись, едва не породив гром и молнии, как это случается в момент соприкосновения несущих разные заряды туч.
– Уйди с дороги, меня сейчас стошнит, – проговорила сдавленным голосом Мара.
Утром Лан отстоял длинную очередь к котлу, и когда перед ним осталась всего пара трупоедов и старуха-процентщица из ломбарда, нарисовался Титан. Он был, как всегда, в стильном кафтане и при перстнях, но на сей раз – без пары мечей для тренировки.
– Дарова! – Титан похлопал Лана по плечу. – Отойдем!
– А можно я… – Лан покрутил перед лицом киборга пустой миской.
– Нет. – Титан взял парня за шкирку и извлек из очереди. Впрочем, проделал он это беззлобно и тут же поставил Лана на землю. – На сытое брюхо ты слишком медленный и соображаешь туго.
Лан вздохнул и последовал за Титаном на площадку, но та оказалась занята: невзирая на промозглое утро, Мара тренировалась босиком, из одежды на ней были лишь короткие шорты и майка цвета хаки.
– А она что тут делает? – пробурчал Лан.
Титан не ответил, только хмыкнул да ускорил шаг.
– Эй, ваши благородия! – раздался голос Грыжи.
Лан оглянулся: в одной руке охранник держал винтовку, а в другой – миску с дымящейся кашей.
– Вы там… это… – Грыжа выразительно взмахнул винтовкой. – Не безобразничайте!
– Грыжа, отвали! – огрызнулся Титан. – Разминаемся мы каждое утро! И тебе советую заняться тем же! Мужику
Охранник пробурчал что-то под нос и удалился восвояси, поглаживая брюхо.
– Все в сборе, – констатировал Титан, когда они подошли к Маре. Девушка раскраснелась и запыхалась, стилеты холодно блистали в ее маленьких кулаках. Лан сурово посмотрел на нее, вчерашняя обида болезненно заворочалась в груди, но почти сразу же стала неощутимой. Что сделано – то сделано.
– Я собрал вас, чтобы сказать одну простую вещь, – напыщенно произнес Титан. Убедившись, что Лан и Мара внимательно слушают, он продолжил: – Если вы попали на Арену, то это навсегда. На моей памяти – а я ничего не забываю, – Профессор не освободил ни одного бойца.
– То есть он мне врал? – уточнил Лан. – Ну, когда обещал, что отпустит после трех-четырех боев?
– Врал, – подтвердил Титан.
– То есть он соврал зрителям? Несколько сотен человек и мутантов были свидетелями нашей сделки! – с вызовом проговорила Мара, в ее глазах полыхало зеленое пламя.
Титан поиграл желваками. Потом заговорил так, будто убеждал упрямого ребенка:
– Не знаю, на что ты рассчитываешь, Мара. У тебя нет ни одного шанса. Твои телепатические трюки на меня не подействуют, а эти булавки, – он выразительно посмотрел на стилеты Мары, – для усиленной танталом конструкции – все равно что консервный нож против танка. Если ты, конечно, знаешь, что такое консервный нож. И что такое – танк.
– Я его люблю, – пробурчала Мара и злобно зыркнула на Лана.
Лан фыркнул. Потом спохватился, что не следовало бы насмехаться над восходящей звездой Арены, стоящей в двух метрах, да еще и вооруженной.
– Предлагаю свалить отсюда втроем, – неожиданно сказал Титан.
Мара и Лан в немом изумлении уставились на его иссеченное серебрящимися танталовыми дорожками лицо.
– Понимаете, когда-то я попался на ту же самую удочку, – пояснил киборг. – Профессор пообещал мне свободу после пары-тройки ярких побед. После пришла очередь подкупа, потом – угроз, потом – опять подкупа и лжи. В конце концов я втянулся, – Титан развел руками, – и Новоарбатовка стала моим домом. Но время идет, я не становлюсь моложе, техобслуживание не проводилось много лет, моя плоть в шрамах, скоро, чую, тантал начнет скрипеть при каждом резком движении. Я поговорил с Профессором, была у меня идея обучить Лана, сделать его своим преемником. Но Профессор против, да и Лан, очевидно, не согласится… Вот я и подумал: а не свалить ли мне отсюда? Причем – вместе с вами. У троих-то не самых худших бойцов Арены больше шансов пробиться через охрану периметра, чем у одного пусть героического, но старого киборга.
– Ты это серьезно? – недоверчиво поинтересовался Лан.
– И куда же мы свалим? – спросила Мара.
Титан пожал плечами:
– Проводим для начала Лана в Кремль, а потом разойдемся в разные стороны. Мне техобслуживание надо пройти, у тебя же остались дела в Одинцове…
– Ты серьезно? – повторил Лан, полностью опешив. Чемпионы словно сговорились: вчера ошарашила Мара, а теперь – Титан.
– Нет, – округлил глаза киборг. – Я ведь известный шутник и на Арене выступаю вместо клоуна. Серьезно, конечно. Надоело мне здесь. Не хочу драться против Мары, поскольку мне дорога собственная шкура.