Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Сигаева Ксения

Но я не хочу умирать. Не хочу! Особенно вот так, когда ты выиграл, может быть, главный бой своей жизни, умереть вдвойне обидно.

Так-так-так, что это я расплылся по земле как дерьмо крысособачье?! Давай, Рив! Соберись, тряпка!

Опираясь левой рукой, а правой придерживая болт, я кое-как поднялся. Вау! Вот это качка! Так даже с поллитры самогона не бывает, мотать твои облигации!

«Не дойду» – внезапно понял я. Как есть, не дойду.

И что делать? Просто лечь и ждать смерти? Ха-ха, неееет, хренушки! Острозубов так просто не возьмешь!

И вот тут мой взгляд натыкается на Поле.

Осознание врывается в разум.

ШАНС.

Я

помню рассказы о нео, что прожигали себя, становясь умнее, сильнее, быстрее. Может, и меня оно исцелит?

Или добьет. Только тогда придется помучиться.

Доковыляв до Красного Поля, я только посмеялся над собой. Дойти до дома! Ага, как же! Я до поля-то еле дошел, какой там дом!

Поле Смерти.

Я стою перед ним. Страшно. Причем неизвестность куда страшнее смерти. Что будет со мной? Может, я стану безмозглым мутом? Меня передернуло. Нет, стать чем-то иным, вот что самое страшное! Но что мне остается?

Верить и надеяться.

В голове во второй раз за этот такой длинный день мелькнула мысль:

«Я принимаю бой!»

– Ну что, Поле? Сразимся? – ощерился я.

И шагнул вперед.

Ксения Сигаева

Колыбельная

Мягкий свет керосиновой лампы немного разгонял темноту, оставляя уютные отблески на серых стенах. Время, ветра, морозы и влага – будь они неладны! – источили кирпич и бетон, покрыв стены густой сетью трещин.

Тишина… только ветер свистел в пустых полуразрушенных зданиях, да потрескивал язычок пламени под стеклянным колпаком лампы.

А затем этот мирный фон разрезал посторонний, пугающий звук – протяжный тоскливый вой огласил окрестности.

Женя вздрогнула.

– Что это?

– Это фенрир выл, у реки… – сонно пробормотал Ленька, плотнее закутываясь в плащ-палатку. – Далеко. Дай поспать…

Девушка только вздохнула. Устроившись на ночлег на втором этаже более-менее целого здания недалеко от набережной, брат и сестра, по установившейся между ними традиции, тянули жребий, и дежурить в первую смену выпало Жене.

– Догнал, догнал! Теперь Женя – салочка!

– Нечестно! – обиженно заявляет девчушка. – Я в домике!

– Нечестно? – маленький Ленька упирает руки в бока. – А ты не сказала, что ты в домике, вот! Так что ты – салочка!

– Нет, ты!

– Дети! – прерывает их взволнованный оклик. Леня и Женя оборачиваются и видят спешащую к ним мать. – Сколько раз я вам говорила, чтобы вы не убегали играть так далеко! Это опасно. Пойдемте домой.

Сколько таких городов они успели повидать за двадцать шесть лет жизни? Леня, Женя и их старый друг Марк путешествовали по умирающему миру, надеясь найти в нем хотя бы островок спокойствия… В эти края их привели рассказы, услышанные где-то Марком. Ему уже доводилось бывать в этих краях.

Привела друзей сюда легенда о Городе. Дескать, остался где-то в этих краях Город, в отличие от Москвы почти не тронутый Последней войной. Поговаривали, что его жители смогли выйти из подземного бункера и возродить былую, спокойную жизнь. Правда, о Городе почти ничего не известно, в том числе и его точное местонахождение. Но скитальцы, будучи натурами увлекающимися, немедленно

ринулись в неизведанные земли в поисках мечты.

Ориентировались они по раздобытой где-то карте, едва ли не рассыпающейся от старости. Такой метод, по мнению близнецов, был крайне ненадежным – кто знает, как здесь все могло измениться за два столетия? Но Марк настоял на своем, заявив, что ландшафт вряд ли особо сильно изменился, да и города за двести лет полностью исчезнуть не могли. «Башни-то кремлевские в Москве все еще стоят!» – сказал друг. Женя бы поспорила, но настроения не было.

Странное впечатление производил этот город после Москвы. Слишком тихий… Да, тихий. Огромный город, лежащий в руинах, напоминал Жене забытый над костром котелок с водой – только кипели в нем не вода, а люди и мутанты. Все куда-то бежали, за кем-то, от кого-то, постоянно ветер доносил откуда-то звуки перестрелки, голоса мутантов, человеческие крики. Здесь же этого не было. Непривычная тишина давила на психику. Город был мертв, насколько это вообще возможно.

«Даже мутантов почти не слышно, кроме этих, как их, фенриров! – с содроганием подумала девушка. – И мы за весь день никого здесь не заметили… Это неспроста. Мне не нравится это место!»

Вспомнить хотя бы, как, покидая Москву, друзья наткнулись на группу воинственно настроенных нео! Еле ушли от них тогда, и то непонятно, как. Повезло, иначе не скажешь.

В этот городок Ленька и Женя пришли под вечер, так что времени осмотреться практически не было. Найдя более-менее подходящее убежище недалеко от пристани (где следующим утром должны были встретиться с Марком, отправившимся осмотреть окрестности), близнецы окопались в комнате на втором этаже, где сохранились все стены, в полу и потолке отсутствовали дыры, а также нашелся тронутый ржавчиной лист железа, которым загородили дверной проем. Защита, конечно, не ахти, но она хотя бы дарила чувство защищенности.

Вновь завыл где-то у реки фенрир. Как рассказывал Марк, это существо представляло собой мутировавшего волка и сильно превосходило своего предка размерами. Но в зданиях они, вроде бы, не охотятся…

Все стихло. Женя села на пол у окна, глядя на загораживающий выход лист железа. Очень хотелось спать – сказывались долгая дорога и нервное напряжение. Глаза слипались. Девушка в который раз тряхнула головой, пытаясь сбросить сонное оцепенение, но бороться со сном оказалось не так уж и легко.

– В чистом поле деревцуДо зари не спится.В чужедальние краяРазлетелись птицы.И не вьют они гнездаНа ветвях упругих,Хлещут дерево дожди,Гнёт лихая вьюга [7] .

Девушка сама не поняла, почему начала тихонько напевать песню – ту, которую им с братом в детстве пела на ночь мать…

– Женя, Леня, пора спать, – говорит мама с легкой улыбкой.

– Ну, мам! – в один голос восклицают близнецы. – Мы еще не наигрались!

7

Автор колыбельной – Марина Улыбышева.