Кремль 2222. Спартак
Шрифт:
– Какой урод?
– Да этот же, Пузыч. Сама хвастался. Лично убила, говолит, и заблал палаш. А потом снял шлем и надел на свой башка. И пелестал слышать шамов. Идет, а шамы не командуют. И тогда он убежала. Он сама лассказывал, я не влу.
– Пузыч надел шлем убитого капитолийца, я правильно понял? – отчетливо, почти по слогам, спросил Латыпов. – И после этого перестал слышать команды шамов, так?
– Плимелно так, – охотно согласился ворм, почесывая плешивый затылок торчащим из ладони мизинцем. –
– Я просек в чем дело, – сказал Бугров. – Тактические шлемы экранируют ментальные посылы. Когда этот говнюк натянул шлем себе на башку, он вышел из-под контроля шамов и сбежал. Верно, старшина?
– Верно, сержант.
Латыпов развернулся и приблизился к Пузычу. Тот лежал на боку и тихо поскуливал. В ногах у него натекла огромная лужа фиолетовой крови.
– Эй, ты, – начал Сергей и тут же оборвал себя.
О чем спрашивать этого отморозка? Правда ли, что он убил Илью?
Так не знает он никакого Илью и вряд ли чего толком запомнил в сплошном угаре. Когда шамы влезают в мозги, то ты становишься куклой – тупой куклой, выполняющей чужую волю. Так что…
Теперь показания Пузыча не имеют никакого значения. Он сам уже рассказал другим вормам о том, что помнил. Почти наверняка что-то приврал. Но есть неопровержимые факты – палаш и шлем. И от них никуда не денешься. Илья погиб, как и остальные члены группы. Скорее всего, погиб около логова шамов у бывшей станции метро «Тушино».
Опасное там место. Зачем парни туда сунулись? Да кто ж его знает… Днем шамы обычно спят. Возможно, Илья надеялся по-тихому проскочить, чтобы срезать путь к Большому Каналу. Но шамы их засекли и бросили в бой вормов-рабов. Хитроумные эти шамы, ничего не скажешь…
Латыпов посмотрел на Пузыча. А тот даже не отреагировал на приближение ненавистного хомо – лежал на боку и скулил. Глаза затянулись пленкой, как у жабы, в уголках рта выступила кровавая пена…
Сергей инстинктивно приподнял руку с клинком… и опустил обратно. Пусть подыхает сам. Легкой смерти эта тварь не заслужила…
– Получается, эти уроды нашу группу замочили? – Бугров неслышно подошел сзади и остановился слева от Латыпова. – Как ты думаешь, командир, кто бы это мог быть? У нас, вроде, никто не пропадал.
– Вроде бы…
– То есть, предположений никаких?
– Никаких, – сказал Латыпов.
– Надо обязательно доложить.
– Конечно, обязательно доложу. Как только вернемся на базу.
Бугров покосился на Латыпова и спросил:
– Что с девкой будем делать, старшина? Сдается мне, что она из «лесных».
– Да, похоже. Надо бы ее в чувство привести и допросить.
– Может, сначала побалуемся с ней? – Сержант хищно усмехнулся. – Глянь, как ляжки растопырила. От нее не убудет.
– Тебе что, жены не хватает? – нахмурившись, отозвался Латыпов.
– Так
– Не мясо, а тело. Она тоже человек, Бугор.
– Еще надо разобраться, насколько они люди, эти «лесные», – буркнул сержант.
– Без нас разберутся – на то Когорта есть, – твердо произнес Латыпов. – И вообще – пора в Капитолий двигать, пока не стемнело. Хочешь потом в темноте по лесу пробираться? Или собрался в развалинах до утра сидеть?
– А чего бы и не посидеть с молодкой? Точнее, полежать? Тем более тебе, холостяку.
Сержант как будто специально заводил Латыпова. Но тот не ответил – не успел.
– Командила, – подал голос «трехпалый». – Тепеля ты меня отпустишь? Я все сказала.
Старшина обернулся. Ворм сидел на корточках, находясь на низком старте. Он давно бы уже попытался удрать, но не осмеливался из-за присутствия Федора. Умение того точно разить цель из арбалета «трехпалый» успел оценить на печальном примере Пузыча и явно опасался подставлять под выстрел свою тощую задницу.
– Проваливай, – сказал Латыпов. – Шесть сек, и чтобы я тебя не видел.
Вряд ли мутант понял, что означает выражение «шесть сек», но дернул прочь, как будто и вправду получил в задницу арбалетный болт. И тут же скрылся за остатками кирпичной стены.
– Далеко не убежит, – сказал сержант. – Отсидится в развалинах и вернется ночью.
– Думаешь?
– Уверен. Здесь же столько трупов. Повезло, уроду. Теперь он жратвой на неделю обеспечен.
– Она очнулась, старшина, – внезапно произнес Федор. И, словно реагируя на его слова, негромко застонала девушка.
Сначала она пошевелила головой. Затем, опершись локтем о землю, приподняла туловище. Она смотрела на разведчиков, но взгляд был мутным, а на лице ничего не отражалось. Кроме гримасы боли. Видимо, она еще находилась в полубессознательном состоянии.
– Федор, помоги ей, – скомандовал Латыпов. – Прислони к стене.
Пока арбалетчик присаживал у стены девушку, которая, как тряпичная кукла, норовила сползти на землю, старшина тоже приблизился к ней. Теперь у него было время разглядеть девушку тщательнее.
Темноволосая. Но не брюнетка, а, скорее, темно-рыжая. Лицо правильной овальной формы, с узкими скулами. Но щеки сильно запали, как и продолговатые, слегка раскосые, глаза. Вокруг них темнели круги, и от этого глаза казались огромными. Не глаза, а натуральные лесные озера с топкими берегами.
Правда, сейчас они были полуприкрыты, а голова безвольно болталась на высокой шее. Но Федору все-таки удалось усадить девушку у стены. Точнее, это удалось сделать совместными усилиями арбалетчика и незнакомки, потому что ее тело вдруг напряглось, словно надутое воздухом. Но на самом деле в него вернулась жизнь.