Кремль
Шрифт:
Одно неверное, легкомысленное решение... даже не решение, а так – поспешность, легкомысленность, минутная слабость, – и страшный грех будет тяготить всю жизнь. Душить, тянуть на дно, как прикрученный к шее камень.
Уголовное дело было закрыто за крупную взятку, которую заплатили родители Марики. Деньги они взяли в долг, а потом пришлось срочно продавать квартиру, оставшуюся в наследство от бабушки.
Однако «рукописи не горят». Как и уголовные дела.
Марика знала об этом и жила с болью и тревожным ожиданием.
Воронов
– Извините, Игорь, дело срочное. Не держите на меня зла. Я только посредник. Если откажетесь, брошу это дело. Пусть Морев сам все расхлебывает. Но очень советую принять предложение. И вам будет проще, и проблему решим. Очень прошу – соглашайтесь.
Злобы в отношении Воронова, всячески демонстрирующего сочувствие и личное расположение, Ратов не испытывал: «У каждого своя работа». Хотя оснований «заиметь большой зуб» было более чем достаточно. Толкает черт знает к чему, шантажирует. А заодно прикидывается чуть ли не потерпевшей стороной.
«И ведь действует!»
Сухо попрощавшись с Вороновым, Ратов уже принял решение.
Глава 19
Мегапроект
– Поворачивай на другой галс! – кричал попугай.
В кабинете вице-премьера Сазонова собрались все потенциальные участники металлургической мегакорпорации. Проект еще не был согласован даже в общих чертах и вызывал массу споров, не говоря уже об интригах, однако название устоялось.
– Мега – так мега! Все лучше, чем водку пить, – шутил в кулуарах руководитель государственной корпорации Чекалин.
Олигархи от такого юмора только поеживались. Водку они уже давно не пили. Во-первых, немодно, а во-вторых, не до нее, родимой. И так голова кругом идет.
– Мне хотелось бы уточнить, как вы видите место государственной корпорации в мегахолдинге? – Проскуров посмотрел сначала на вице-премьера, а затем на Рашидова, главного инициатора проекта.
Сазонов сделал вид, будто не заметил внимательного взгляда, и уткнулся в документы. Он предпочел оставить за собой последнее слово. Пусть убеждает Рашидов! Как договаривались.
– Госкорпорация должна стать инструментом вхождения государства в капитал объединенной компании, – заявил Рашидов.
– А почему вместо промышленной корпорации не пригласить государственные банки, которые выдают кредиты? – не отставал Проскуров.
«Вопросы задает, чтобы потянуть время и прощупать позицию. Но почему Сазонов молчит? Может, он передумал? Непохоже».
Рашидову атмосфера совещания не нравилась, но он терпеливо объяснял, казалось бы, очевидное:
– Это не позволяют сделать нормативы Центрального банка. Да и самим банкам невыгодно входить в мегакорпорацию. Долги других участников сразу ухудшат их баланс.
«Вот в чем дело. Если бы я согласился на эту идею, Проскуров одним выстрелом торпедировал бы проект. Сразу. Банки ведь откажутся. – Рашидов даже вспотел
– Сомнения банков понятны. Им сложно конвертировать долги в собственность. Законодательство еще не разработано, – не выдержал и вмешался Сазонов. – У вас есть возражения по существу?
– Мы свои предложения изложили в письме, – напомнил Лабинский, вовремя подыграв Проскурову. – Если уж создавать мегакорпорацию, то она должна объединять всю отрасль.
– Ваша позиция? – Сазонов обратился к Рашидову. Он уже перешел к роли арбитра, чтобы ускорить вязкое обсуждение.
– Для нас участие в широком объединении неинтересно. Господин Проскуров, к которому я отношусь с большим уважением, хотел с нами объединиться с самого начала. Подтверждал это публично. Что и как у него меняется – это к нему вопрос. И у господина Лабинского наше предложение не вызывало возражений. Он теперь тоже акционер в компании Проскурова, хотя у него и свой бизнес имеется, – уточнил Рашидов, подумав: «Даже слишком много бизнесов, и все в долгах».
– Ну, это неконструктивный разговор. Почему позиция меняется? Жизнь меняется, – возмутился Проскуров. – У вас тоже долги. Мы все в одинаковом положении.
– Да, кризис затронул и нашу компанию. В прошлом году мы были должны лишь годовую доходность холдинга. Теперь эта пропорция поменялась. Но в любом случае стоимость долга не превышает семи миллиардов долларов. Очень прилично выглядит, – улыбнулся Рашидов.
Получилось задушевно, по-простецки: «У нас все хорошо, чего не скажешь о вашей компании».
– А по моим данным, – раздался резкий голос Морева, – у вас далеко не все так благополучно. У вас уже заложено не менее двенадцати процентов акций. Поэтому вы и рассчитываете на помощь государства. У господина Проскурова более взвешенная позиция. Он не ведет переговоры с позиции силы.
Рашидов посмотрел на Морева тяжелым взглядом: «А ты куда лезешь?»
– Акции приходится закладывать. А кому сейчас легко? Но катастрофы мы избежали. Предприятия вообще не заложены. Хотя в некоторых компаниях под один кредит закладывают акции, а под другой – имущество. Ни при каких обстоятельствах мы на такие махинации не пойдем, – парировал Рашидов.
Морев побледнел. Он уже пожалел, что ввязался в разговор. Пока неясно, чью позицию поддержит Сазонов. А что скажет премьер? И какой выбор сделает президент? Олигархи попинают друг друга, а потом будут вынуждены подчиниться. И руководитель госкорпорации Чекалин помалкивает. А он часто встречается с премьером. Значит, есть сомнения.
«Не получилось договориться. Только переругались. Как их объединять, если они на этой стадии не могут найти общий язык? Значит, с каждым нужно разбираться отдельно. А уже потом сводить все к общему знаменателю». Сазонов помолчал. А потом все же обратился к Чекалину для полноты картины: