Кремль
Шрифт:
«Что я и сделал», – автоматически подумал Морев.
– А тем временем Лабинский уже договорился с вице-премьером Сазоновым, что после создания корпорации они проведут дополнительную эмиссию акций и растворят долю «Ферросплавов». В этом случае вы теряете свою собственность, – с горестным видом продолжал добивать олигарха Воронов.
– Договорился с Сазоновым? Не верю. Мне Сазонов обещал, что все вопросы будут предварительно согласованы. Я свое согласие на дополнительную эмиссию не давал, – возмутился Морев.
«Сработало. Не веришь! Как бы не так. Ты уже поверил,
Он хорошо знал психологию крупных дельцов. Если на горизонте появлялась тень конкурента, они теряли привычную рассудочность и были готовы заглотить любую фантазию. А если версии исходили из уст такого авторитетного источника, как Воронов, то слухи и самые смелые предположения неизменно приобретали смысл ценной информации.
Опытный и циничный профессионал, Воронов объяснял это тем, что, нажив огромные состояния далеко не праведными методами, олигархи не доверяли своим бывшим и потенциальным конкурентам и постоянно ожидали всяческих подлостей. Поэтому тревожные сведения ложились на подготовленную почву и вызывали даже облегчение. Нельзя же все время пребывать в напряжении, не получая доказательств, что волнуешься и переживаешь не зря. И как приятно убедится, что подозрения не лишены оснований: «Ага! Вот где меня хотели нагреть! Я так и знал!»
Этими настроениями манипулировали почти все информационные службы крупных корпораций. Когда не удавалось получить достоверные сведения или не хотелось тратить выделенные для их сбора средства, они, не моргнув глазом, списывали все проблемы на происки конкурентов, нередко провоцируя новые корпоративные войны.
Любой конфликт приносил доходы – требовалось все больше информации, и ее стоимость серьезно возрастала. Правда, наученные горьким опытом, олигархи постепенно стали догадываться об этих приемах. Наиболее подозрительные создавали в своих корпорациях дублирующие службы безопасности, которые присматривали друг за другом и перепроверяли поступающую информацию.
Поощрение внутренней конкуренции имело негативные стороны. Вместо того чтобы заниматься изучением внешней среды, «корпоративные разведки» больше интересовались своими соперниками и собственным выживанием, что сказывалось на качестве информации самым пагубным образом.
Воронов старался не злоупотреблять доверием заказчиков, понимая, что подобные приемы наносят вред бизнесу и в конечном итоге подрывают источник его существования. Но в данном случае деваться было некуда. Выбор переместился в узкое пространство между двумя возможными вариантами: или расписаться в собственном провале с Ратовым и его неуловимой возлюбленной, или отвлечь внимание Морева на происки конкурентов. Если реальной информации об этих происках не было, оставалось ее придумать.
– Очень серьезная и важная информация, – сосредоточенно повторил Морев. – И документы имеются? Я имею в виду подтверждающие материалы.
– Нет и не может быть таких документов, – солидно заметил Воронов. – Деликатные договоренности на бумаге не фиксируются. Но информация надежная, я гарантирую.
«Самое занятное, что так скорее
Для этого вывода достаточно было проанализировать расстановку сил в Кремле и в правительстве. Морев не входил ни в один из новых кланов, выпал из узкого круга властителей и особо доверенных предпринимателей, а значит, прогноз Воронова не мог оказаться ложным. Это давало ему возможность «покошмарить» издерганного олигарха.
– Мне нужна максимально полная информация, – вполне ожидаемо заартачился Морев. – Особенно тревожат условия передачи активов в мегакорпорацию. Поработайте в этом направлении.
– А что делать с Ратовым?
– Отпустите пока эту ситуацию.
«Что и требовалось доказать», – вздохнул Воронов.
Однако радоваться было рано.
Следователь по особо важным делам Карпов получил четкие указания. Их глубинный смысл можно было выразить так: «Разобраться с Вороновым». В принципе этого следовало ожидать. На место таких, как Воронов, «прислужников олигархов» приходили новые люди. Они были тесно связаны с государственными корпорациями, каждая из которых становилась ключевым игроком в своей отрасли и диктовала правила игры.
Однако закономерность расправы с Вороновым приобретала некоторую личностную окрашенность и дополнительную пикантность. Карпову удалось выяснить, что последней каплей, переполнившей чашу терпения, послужил разговор между одним из влиятельных заместителей Генерального прокурора и академиком медицины Бровиным. Заслуженный хирург попросил прокурорского генерала, не поднимая шума, помочь своему племяннику Ратову. Скорее всего Бровин опасался, что громкий скандал может помешать успешной карьере Ратова, только что назначенного на высокий пост в Администрации президента.
Дальше начиналось совсем уж авантюрное действо. Воронов якобы охотился за невестой Ратова, которая оказалась замешанной в некрасивой истории. Все попытки Карпова получить более ясные разъяснения наталкивались на глухую стену молчания.
– Воронов пытается шантажировать Ратова. Что тебе еще нужно знать? – разозлился непосредственный начальник Карпова.
Зная склонность «важняка» к злоязычию, он на всякий случай предупредил, что обсуждать здесь нечего. Чем меньше будет разговоров об этом деле, тем лучше. Просьба руководства – полная конфиденциальность! Карпов «уяснил задачу» и с энтузиазмом взялся «раскручивать» Воронова.
Первый разговор он решил начать с обсуждения вопросов, которые не имели к основному предмету отношения. Это измотает Воронова, и когда прозвучит конкретное предложение, он воспримет его как спасение от более серьезных неприятностей.
Напрасно!
После этого Карпов выждет некоторое время, убедится, что подследственный исполнил свои обязательства, а затем продолжит тактику измора. Тем более что в многогранной деятельности Воронова и его заказчиков есть к чему придраться.