Кремлевская пуля
Шрифт:
– Ай, как хорошо! – обрадовался Мизоев. – Приятно слышать, что угодил красивой женщине. Уважаемый Лев Иванович, я очень расстроился, что не смогли мы с вами тогда подольше посидеть, о жизни поговорить. Приезжайте ко мне сегодня, как сможете. Очень прошу. Барашек у нас припасен. Молодой, нежный, сочный. Пальчики оближешь!
– Вы так вкусно говорите, уважаемый Джафар Мусаевич, что невозможно устоять. – Гуров рассмеялся, хотя ему было совсем не до смеха.
Он тут же понял, что Мизоев что-то узнал.
– Уже выезжаю.
Он быстро побросал
«Уехал по делам, не звони, я сам с тобой свяжусь».
Потом сыщик почти бегом отправился вниз.
Гуров закусил губу, чтобы не материться в голос из-за того, что машины впереди двигались со скоростью старой и больной черепахи. При первой же возможности он свернул в переулок, и дальше дело пошло быстрее.
Сыщик затормозил перед «Мелхистой», едва не забыл поставить машину на сигнализацию и взлетел по ступенькам. Мизоев ждал его в зале. Выражение лица у него было таким гневным, что Лев Иванович понял, с каким трудом дался ему оживленный и радостный тон в их телефонном разговоре. Джафар тут же повел сыщика куда-то в другую сторону.
Гуров не выдержал и спросил:
– А как же барашек?
– Немножко попозже, – сердито сопя, объяснил Мизоев. – Сначала будет большой и глупый баран! Такой тупой, что рука сама тянется его зарезать! – Он что-то добавил на своем родном языке.
Они вышли во внутренний двор, к гаражу, возле которого стояли несколько соотечественников Джафара. При виде хозяина один из них открыл дверь, и Гуров с Мизоевым вошли внутрь. Там на стуле сидел сильно избитый мужчина средних лет, причем по внешности русский, что очень удивило Льва Ивановича.
– Кто его так? – поинтересовался сыщик. – Вы бы ему хоть умыться дали, чтобы я лицо мог разглядеть.
Мизоев чуть повернул голову, и Гуров услышал, как снаружи кто-то куда-то тут же побежал.
Джафар тем временем объяснил:
– Салман его учил! Оказывается, этот баран втайне от него машинами занимался. Как будто он своим людям мало платит! Какой хозяин такое потерпит, а?
– Да, непорядок, – согласился Гуров.
Тут появился мужчина с кувшином воды, и пленник умылся. Полотенце ему, естественно, никто и не подумал дать. Мизоев махнул рукой, и они опять остались втроем.
Джафар обратился к пленнику:
– Ахмет, сейчас ты расскажешь моему уважаемому другу все, что раньше говорил мне и своему хозяину, ответишь на все его вопросы. Если ты будешь врать, то ты знаешь, что тебе за это будет!.. – Он спохватился и крикнул: – Эй, кто-нибудь, принесите стулья! Почему я обо всем должен думать? Никто не догадался это сделать! Какой ишак решил, что мы здесь стоять должны?
Стулья появились мгновенно. Мизоев и Гуров сели напротив Ахмета, не проявлявшего ни малейших признаков беспокойства.
– Начинай! – приказал Джафар.
Но прежде чем пленник открыл рот, Лев Иванович сфотографировал его на телефон, а потом сказал:
– Я полковник полиции Гуров и уже
– Это было где-то две недели назад, – начал Ахмет на чистейшем русском языке, спокойно глядя на Гурова. – Ко мне пришел Мотя. Это…
– Я знаю, кто это, чем и с кем занимался, – перебил его Гуров. – Дальше!
– Он сказал, что один человек ищет надежного киллера для серьезной работы, за которую очень хорошо заплатят. Мотя предложил ее мне, но я отказался.
– Кто его прислал к тебе? Он на кого-то сослался? Почему именно к тебе? С чего ты ему поверил, не испугался, что это была провокация? – сыпал вопросами Гуров.
– Сам по себе пришел. Я же его знал, – спокойно объяснил Ахмет. – А он в курсе, что я боевиком был, воевал. Объявили амнистию, вернулся домой. Начал работать, сначала там, потом здесь. Мотя нервничал сильно, но это понятно, а смотрел прямо, глаза не отводил. Не мог бы он так держаться, если бы что-то задумал, не тот человек. Только я отказался – не хочу к прошлому возвращаться. У меня хорошая работа, на жизнь хватает. Зачем рисковать?
– Особенно если учесть, что ты на стороне подрабатывал, – не удержавшись, встрял Мизоев.
– Тогда он стал просить, чтобы я его с кем-нибудь свел, обещал заплатить, – как ни в чем не бывало продолжил Ахмет. – Очень настаивал, только что не плакал, деньги за информацию предлагал. Я подумал, почему не заработать на дураке, сочинил электронный адрес и ему написал, а он мне заплатил. Через неделю Мотя пришел и сказал, что я его обманул: он написал, а ему никто не ответил. Я ему заявил, что сделал все, что мог. Человека этого, может, и в живых-то уже нет. Много времени прошло. Я не думал, что это до хозяина дойдет, но вот он узнал.
– А ты, случайно, Мотю не убил, чтобы он деньги назад не стал требовать? – спросил Гуров.
– Зачем об него руки пачкать? – небрежно ответил Ахмет. – Да и кто ему поверит?
Гуров достал перекидной блокнот, открыл на середине, протянув его и ручку пленнику.
– Адрес мне тот напиши на всякий случай! – потребовал сыщик.
– Да я его уже и не помню, – заюлил Ахмет.
– А ты вспомни! – настойчиво посоветовал ему Лев Иванович.
Тот долго думал, а потом все-таки написал и сказал:
– Точно не поручусь, кажется, этот.
– Рассказывай дальше! – приказал полковник. – Что говорил тебе Мотя о человеке, который ищет киллера.
– Только то, что тот очень богатый, щедро заплатит, главное, чтобы работа была выполнена чисто.
– Хорошо. Тогда скажи мне, в чьем отряде ты был?
– А это еще зачем? – насторожился Ахмет.
– Почему ты так испугался? – удивился Гуров. – Амнистия же была, тебе теперь бояться нечего.
Ахмет посмотрел на Мизоева, и тот грозно прикрикнул: