Кремлевские жены
Шрифт:
В дневнике дежурных секретарей запись секретаря Н.С.Аллилуевой: «Владимир Ильич нездоров… Мария Ильинична сказала, чтобы его ничем не беспокоить — если сам запросит об ответах, то запросить кого следует. Приема никакого, поручений пока никаких. Есть два пакета от Сталина и Зиновьева — об них ни гугу, пока не будет особого распоряжения и разрешения…»
Надежде нравится, что ей доверяют тайны, не должные быть известными даже Сталину. Ей приятна самостоятельность, отдельность от него. Ему неприятно. Коса начинает находить на камень. Особенности его натуры, волею судьбы оказавшиеся позднее заметными миллионам людей,
Ленин и Крупская, с их дореволюционным воспитанием, безусловно, ближе Надежде Аллилуевой, чем грубый, резкий, беспощадный муж.
Она хочет думать, что любит его.
Она хочет его любить.
Она его любит!
Милую Наденьку, выросшую на глазах революционеров, ныне властвующих в Кремле, кажется, обожают все окружающие, но, когда она опаздывает на работу и делает ошибки в серьезных текстах, ей не делают поблажек. Ленин берет ее под защиту: секретарь Аллилуева не манкирует обязанностями, она родила ребенка, не справляется, а грамотность — дело наживное.
Волею судьбы двадцатидвухлетняя Надежда оказывается внутри конфликта Ленин — Крупская — Сталин и ведет себя безукоризненно.
Волею судьбы она, еще с царицынских времен, свидетельница конфликта Сталин — Троцкий.
Присматривается к ленинским соратникам — они заметно изменились после революции. Раньше их подозрительность была в основном направлена на царский строй и на враждебные партии. Теперь друг на друга. Сталин такой же.
Она одной из первых узнает о «Завещании Ленина», в котором он точно и беспощадно характеризует ее мужа. Надежда вынуждена самой себе сказать, что Ленин прав: Сталин груб, резок, несправедлив. К ней тоже. А может быть, несправедлива она? Они очень разные. Может, просто не понимают друг друга? Она молода, хочется веселиться, учиться — жить! Тут, в кремлевской клетке, она — затворница. Под охраной, как в тюрьме со всеми удобствами. И люди вокруг старые, сорока-, пятидесятилетние, озабоченные властью. Скука!
И он разочарован: лучше бы привез девушку из грузинской деревни. Все сделал для Нади: вопреки своим принципам терпит в доме нянек и кухарок. Чего не хватает? Каждое ее желание — закон. У мамы, что ли, с папой ей такое снилось? Дом на широкую ногу: еду, какую хочешь, выписывай — принесут. Любой театр или кино — пожалуйста. Он, правда, не всегда сопровождает, и она обижается. Потерпи, занят. Чего мало? Скрытная. В истории с «Завещанием Ленина» как себя повела? Не на стороне мужа! В общем-то, по-большевистски правильно, но обидно: жена против мужа.
Нервная очень, в мать. У Ольги Евгеньевны шизофрения. Теперь это Сталину доподлинно известно: Ольга ходит в кремлевскую спецполиклинику, ему оттуда докладывают.
Девушка из грузинской деревни лучше подходила бы ему в жены. Такая, как Екатерина Сванидзе.
Троцкий в своих воспоминаниях называет Екатерину Сванидзе «молодой, малокультурной грузинкой» — однако известно, у этой девушки из грузинской деревни до четырнадцати лет были домашние учителя, брат ее учился в Берлине.
Психология революционеров, построенная на классовом подходе, заведомо определяла: если человек из деревни, значит, беден и малокультурен.
И то и другое в реальной жизни необязательно. Бедность притбилисской деревни с бархатным климатом весьма сомнительна, а что касается культуры, то человечеству еще предстоит
Иосиф Иремашвили в воспоминаниях о молодых годах Сталина приводит его слова, сказанные на похоронах первой жены:
«Это существо смягчало мое каменное сердце; она умерла — и вместе с ней последние теплые чувства к людям». Они возродились: к Надежде, к детям. Надежда всегда была строга с детьми, а Сталин — мягок и добр. Каменные сердца чувствительны.
После смерти Ленина его секретарь Надежда Аллилуева идет работать в журнал «Революция и культура». Не имея образования, кроме шести классов гимназии и секретарских навыков, приобретенных в ленинской канцелярии, она успешно постигает редакционную работу.
Любым делом будет она заниматься, лишь бы не сидеть в кремлевских стенах с детьми и не нудиться по ночам в застольях с компанией мужа.
Проблема детей решается просто — няня, экономка, ребята-чекисты из охраны.
Застолье обязывает. Она не пьет и не выносит пьющего застолья, а Иосиф Виссарионович обожает застолье в силу национального характера и таких внезапно открывшихся неограниченных возможностей пить сколько и что душе угодно. Любит вино «Хванчкару».
Кто-то из двух должен уступить. Она уступает, уступает, уступает, уступает… И срывается, убегает с детьми к родителям.
Разве девушка из грузинской деревни так поступила бы?
Сталин возвращает жену домой. Стыдно, что люди скажут? Хоть бы его-то не позорила — весь на виду.
После ленинской смерти стремительно нарастает его влияние в партии, его сила в правительстве, его отлично организованная популярность в народе. Уже широко понесли сталинские портреты по праздничным площадям. Все вокруг вертятся, боятся, уважают, понимают, а дома понимания нет. Обидно. Ведь дом — это крепость. Что он за вождь без хорошего домашнего тыла, без покоя в семье? С врагами не справится, а врагов полно.
Она все реже соглашается с ним. Какие враги? Те же самые большевики, ленинцы, партийцы! Какой враг Троцкий? Просто самовлюбленный индюк. Каменев вообще золотой человек. Зиновьев тоже. Николай Иванович Бухарин, душка. Почему они все ссорятся, ссорятся, не могут договориться? Ведь общее же дело. Как Ленина не стало, они словно с цепи сорвались в один клубок.
Сталин победит. Она чувствует это без радости, со страхом. Почему? Трудно объяснить.
Ноябрь двадцать седьмого года. Мрачная осень. Этот месяц всегда труден для Надежды Сергеевны: в ноябре ей плохо, настроение ужасное. Жизнь вокруг не способствует веселью: идет последняя схватка Сталина с Троцким. Из партии исключают многих деятелей оппозиции. Среди них люди, милые сердцу Надежды Сергеевны.
Она ничего не понимает.
Она ничего не понимает?
Она понимает все!
Сталин успешно проводит свою линию. В минуты семейного мира Надежда Сергеевна пытается поговорить с ним. Он отмахивается — не женское дело. Не лезь, куда не просят. Вечером будут гости, позаботься о столе.
Он — сова, она — жаворонок. Он не спит ночами, она не может спать днем.
Все врозь. Она на пределе — вот-вот сорвется. Срывается. И словами, словами его! Хуже пощечин. Он краснеет, но при людях молчит. Запоминает каждое слово, а потом возвращает. Наедине. Она не остается в долгу.