Кремлевский заговор
Шрифт:
То, что увидел в самолете Смирнов, было всего лишь малой частью документов, которые, готовя заговор, разрабатывал Тизяков. Его перу принадлежит большое количество Указов и всяческих программ.
Как и Крючков, Тизяков был убежден, что к руководству партией пробрались люди, выполняющие задания западных спецслужб. В документе «Анализ положения в стране, причины провала перестройки и пути выхода из кризиса», который Тизяков готовил как манифест ГКЧП, говорится: «Радеющие и любящие свою державу люди не смогли бы допустить за шесть
Второй лозунг в манифесте: «Надо навести порядок в стране!» Ясное дело, что надо. Но каким образом? Рецепт Тизякова таков: «Исполнительная власть должна быть сильной, и ей никто не должен мешать в работе… Общими силами надо бороться за спасение государства, сейчас речь идет о вещах жизненно важных, неизмеримо более значительных, нежели судьба любого отдельного человека…».
В портфеле Тизякова следствие обнаружило целый пакет готовых Указов, которые должны были послужить делу реализации доктрины «сильного государства». Эти документы не оставляют никаких сомнений в том, что ГКЧП ставил своей целью задушить демократические реформы, вернуть общество к той системе, которая существовала в стране до 1985 года.
Жизнь в «сильном государстве», согласно Указам Тизякова, выглядела бы следующим образом.
Советы всех уровней распущены, деятельность всех партий, кроме КПСС, под запретом, кооперативное движение и неугодная пресса — тоже. Забастовки, стачки — дело подсудное. По ночам мирные граждане вздрагивают от выстрелов, т. к. один из Указов Тизякова разрешает (цитируем дословно) «командирам патрулей (офицерам) министерства обороны и КГБ, захвативших на месте преступления: кражи квартир, домов граждан, грабежа граждан на улицах, изнасиловании — расстреливать на месте без суда и следствия с составлением в последующем акта за подписью всех членов патруля и, если есть, потерпевших…».
А править «сильным государством» должен был, согласно опять же Указу Тизякова, Совет Министров СССР во главе… с самим Александром Тизяковым.
В нарисованный ГКЧП рай, с Павловым у ворот, народ бы не поверил.
19 АВГУСТА 15.00–18.00
Министр угольной промышленности СССР Михаил Щадов докладывал Павлову:
— В Кузбассе начинается забастовка. Три шахты уже «лежат». Завтра за ними последуют другие. В Кузбассе надо вводить чрезвычайное положение…
Шло заседание кабинета министров СССР. Павлов сидел во главе стола. Лицо его было красным, почти багровым.
К обеду врач с большим трудом привел его в чувство, и он явился на заседание ГКЧП. Его намеревались послать на пресс-конференцию, но
Трудно пересказать то заседание кабинета министров. Павлов постоянно терял канву разговора, перескакивал с одного на другое.
Присутствовавшие так и не поняли, с какой целью их собирали. Большинство решило: чтобы выяснить отношение к созданию ГКЧП. Павлов почти каждого строго спрашивал: «Ты — за?»…
Свидетельствует Дмитрий Язов:
— После заседания кабинета министров, мне позвонил Павлов: «Давай, ты что там стоишь! Арестуй этих забастовщиков!» Кто-то из министров, видимо, ему сообщил о начавшейся забастовке. Здесь я понял, что он уже «созрел», слишком выпивши…
Это был последний выход Павлова «в свет». После заседания кабинета министров он уехал на дачу и более оттуда не показывался. Дальнейшему участию премьер-министра в заговоре помешал тяжелый запой…
Когда жена министра обороны СССР Эмма Язова, утром услышала лязг танковых гусениц и сообщение о создании ГКЧП, она не на шутку испугалась за мужа.
Около 15 часов к ней на дачу приехала приятельница, Наталья Аверьянова.
— Я застала Эмму плачущей, — свидетельствует Аверьянова. — Она стала говорить, что не понимает случившегося, что звонила мужу, с ним что-то не то и она хочет к нему ехать. Набрала номер мужа и попросила прислать на дачу машину.
Когда пришла «Волга», Эмма Язова попросила меня поехать с ней. Нога у нее выше колена была в гипсе. Она практически не ходила. Мы с майором, который прибыл в «Волге», сняли ее с коляски и с большим трудом усадили в машину.
В Генеральном штабе министерства обороны у лифта нас встретил Дмитрий Язов. Мы прошли в кабинет, оставшись в нем втроем.
Эмма заплакала, видно было, что ее слезы ранят Язова. Он стал ее успокаивать. Эмма в ответ стала говорить, что все случившееся — это гражданская война, просила его весь этот кошмар остановить и позвонить Горбачеву.
Язов сказал: «Эмма, пойми: нет связи». Эмма опять стала плакать. После этого Язов сказал: «Эмма, ты пойми, я один».
В это время по спецканалу началась трансляция пресс-конференции ГКЧП. Эмма поинтересовалась, почему он не с ними. Язов, ничего не сказав, огорченно махнул рукой. «Дима, — заплакала Эмма, — с кем ты связался! Ты же над ними всегда смеялся. Позвони Горбачеву…» Язов с раздражением в голосе повторил, что связи нет…
Янаев сидел в центре стола на сцене зала, битком забитом советскими и зарубежными журналистами. Шла пресс-конференция.