Кремлевский заговор
Шрифт:
Я знал, что работающие за границей коммунисты платят членские взносы валютой, что в Госбанке происходит обмен рублей на валюту, и полагал, что Управление делами таким образом использует валютные средства для своего взноса в Фонд. Из этого и исходил при голосовании. Если бы я знал, что деньги на эти цели идут государственные, то, возможно, у меня в связи с этим возник бы вопрос, почему мы тратим государственные деньги…
Финансовые возможности у КПСС для оказания помощи зарубежным компартиям были. Доходы у партии были больше, чем расходы, поэтому незачем было брать деньги у государства. Дотации партии от государства не были
Кто из членов Политбюро знал о том, что КПСС вносит в Фонд свой взнос за счет государства, мне не известно. Возможно, знали Генеральный секретарь, Председатель Совета Министров СССР…
Из протокола допроса Н. Рыжкова, члена Политбюро, Председателя Совета Министров СССР в 1985–1990 гг.:
— …Я ознакомился с предъявленными мне записками Международного отдела и Постановлениями ЦК КПСС за 1985–1990 гг. по вопросам оказания финансовой помощи зарубежным компартиям. Мои подписи как члена Политбюро на них имеются. Документы «запускал» в работу Генеральный секретарь.
Для оказания финансовой помощи зарубежным компартиям использовались государственные средства. Они были заложены в сводном валютном плане страны, который утверждался правительством. В валютные планы каких ведомств, Госбанка, Минфина или других, включались эти средства, я сейчас не помню, а компенсировал ЦК КПСС рублевым покрытием их эквивалент или нет, я не знаю, это надо проверить…
Я также ознакомился с распоряжениями Совета Министров за 1986–1989 гг. о выделении валютных средств КГБ на спецмероприятия.
КГБ, министерство обороны, министерство иностранных дел занимали особое положение, их руководители входили в правительство номинально и практически свои вопросы с правительством не обсуждали, а, минуя правительство, решали напрямую с ЦК КПСС. В частности это касалось вопроса о выделении валютных средств КГБ. Решение по нему принимал ЦК КПСС, а Совет Министров, лишь дублировал его своим распоряжением.
Я не требовал отчета от КГБ о расходовании денежных средств и на какие цели они шли. Это их секреты. Исполнение валютного плана они вели сами…
Вот такое оно и было — Политбюро, «Инстанция» самая высокая в государстве. Документы подписывали «автоматически», в решения «не вникали», деньги тратили, «не задумываясь» над тем, чьи они — партийные или государственные. А ведь деньги были немалые и решения, как помнится, сплошь да рядом «исторические». Но вот пришло время отвечать, и выяснилось, что неизвестно с кого спрашивать за эти траты и решения.
На все вопросы у членов Политбюро ответ одинаков: «Не знаем, не ведаем». Пока государством правили, называли себя «коллективным разумом партии», теперь же кинулись врассыпную, кивают на генсека, друг на друга и вряд ли при этом отдают себе отчет, насколько такая тактика неприлична для государственных мужей, пусть и бывших.
«ТАБАЧОК ДЛЯ ДРУЗЕЙ»
До сих пор многие из высоких партийных руководителей не усматривают ничего зазорного в той щедрости, с которой КПСС дарила деньги своим зарубежным единомышленникам. Вот каково, например, мнение о деятельности Фонда помощи левым рабочим организациям заместителя Генерального секретаря ЦК партии В. Ивашко.
Из протокола допроса В. Ивашко:
— …В самой этой практике в международном плане нет ничего необычного. Нельзя забывать,
Речь не идет о разведке, шпионаже и тому подобной деятельности… Но поддержка тех или иных общественных сил, через которые можно донести до масс свою политику, оказать какое-то влияние на общественное мнение, всегда являлась да и сейчас остается одной из важных функций государства.
В подтверждение сказанного можно привести множество примеров. Сошлюсь лишь на интервью бывшего директора ЦРУ США У. Колби итальянскому журналу «Панорама», выдержки из которого были опубликованы в нашей печати. В этом интервью он откровенно говорит, что, стремясь не допустить победы коммунистов на парламентских, выборах в Италии, ЦРУ давало деньги Христианско-демократической партии и другим партиям этой страны, причем сам У. Колби развозил деньги по известным ему адресам в автомобиле, набитом долларами…
Не будем пока дискутировать с В. Ивашко о существенной, на наш взгляд, разнице между долларами КПСС и ЦРУ, скажем только, что у руководителей нашего КГБ не было необходимости лично участвовать в подобных акциях.
Исполнителей вполне хватало. Для выполнения партийного поручения — переправки денег за рубеж — КГБ привлек свое Первое Главное управление (ПГУ), занимавшееся внешней разведкой. Следствие располагает документом, в котором на достаточно компетентных и достоверных основаниях засвидетельствовано, что «практически все резидентуры задействовались в проведении операций по передаче валютных средств руководителям зарубежных партий, некоторых общественных организаций и печатных органов. По поручению руководства страны производились операции по переправке крупных валютных сумм, а также золота и драгоценностей за границу для некоторых государственных и общественных деятелей…»
Приходилось выполнять такие «партийные поручения» и бывшему разведчику, ныне писателю Михаилу Любимову. Вот что он вспоминает об этом в газете «Россия»:
— …Нам (в ПГУ — Прим. авт.) обычно звонили из международного отдела ЦК КПСС и говорили: «Пришлите кого-нибудь за «табаком». Так на условном языке мы называли валюту для зарубежных компартий, так вот, я нахожу свободного человека, и он едет на Старую площадь. Правда, обычно ездили одни и те же люди. Мы — организация конспиративная и свое участие в «табачных» операциях не афишировали даже друг перед другом. Этот человек и привозил обычно мешок или два валюты…
Как правило, валюта сортировалась в ПГУ по направлениям и шла с дипломатической почтой. Она прибывала в резидентуру, и резидент… вручал ее адресату.
…Иногда все было, как в детективе. В 1968 году, когда я был в Дании еще заместителем шефа, мы довольно крупную сумму вручали генсеку за городом. Можете себе представить. Ночь. Я за рулем. Едем около леса. И вот появляется машина датского генсека. Тушатся фары… Я тогда подумал: Боже мой, какой риск — в лесу, в темноте, а по шоссе могли вдруг проехать полицейские машины.