Кремлевское письмо
Шрифт:
— Матери Коснова, — ответил Роун. — Эрика устроила.
— Оставь ей записку, чтобы она не волновалась, и пойдем.
— Нет необходимости. Я могу с ней связаться.
— Ну зачем девушку расстраивать, она еще пригодится.
Под взглядом Уорда Роун быстро написал короткую записку Эрике.
Они вышли из дома и направились на метро в сторону Университета. Вскоре Уорд привел Роуна к современному зданию. Они поднялись по лестнице, Уорд вынул ключ и открыл дверь, за которой оказалась химическая лаборатория с новейшим
— В науке смыслишь? — спросил Уорд.
— Не очень.
— Тогда быстро осваивай, теперь мы ученые, — Уорд протянул Роуну новый паспорт. — Как у тебя с французским?
— Ужасно.
— Обойдемся моим. Мы с тобой эмбриологи — работаем здесь по обмену.
— Как тебе удалось? — спросил Роун.
— «Дядя Моррис» все устроила. Я бы раньше тебе сказал, но ты так задрал нос, что я решил оттянуть удовольствие. Ну и поскольку я в хорошем настроении, сделаю тебе еще один комплимент. Это был отличный трюк.
— Какой?
— Твоя придумка со вторым контактером Полякова.
— А ты откуда знаешь?
— Смотри. — Уорд привел его в крошечную спальню при лаборатории, открыл ящик комода и вынул маленький приемник. — Это один из запасных приемников Би Эй, которые хранились на квартире Поткина. Би Эй принесла его сюда утром в тот роковой день. Она настроила его так, чтобы мы могли прослушивать дом Коснова. Здесь я все и услышал вчера. Сразу подумал, что это твоя работа.
— Я надеялся, что мы могли бы получить небольшую передышку, — признался Роун.
— Передышку? Какую?
— От Коснова.
— А ну-ка объясни, племянничек.
— Коснов в налете не участвовал. Это работа Гродина, Бресновича и Поткина.
— С чего это они стали бы действовать за спиной Коснова?
— Чтобы дискредитировать его. Бреснович хочет остановить расследование Коснова, и другие шишки тоже. Лучше план и не придумать. Коснов выводится из игры, а участие в операции Гродина — отличное прикрытие.
— Не знаю, не знаю, племянничек. Что-то уж слишком запутанно. Почему бы им просто не убить Коснова и, тем самым, покончить с его расследованием?
— Думаю, они так и сделают, как только придумают способ.
— Ты меня моими же приемами обходишь. Я думал, только я умею говорить загадками.
— Коснова убить сложно. Во-первых, его хорошо охраняют.
— С каких пор?
— С того ужина у Бресновича. Он начал что-то подозревать. С ним все время два охранника, из его людей.
— Откуда он их взял?
— Вызвал откуда-то. Еще у него всегда две группы наготове. Эрика случайно слышала, как он отдавал приказы одной из них. Она убеждена, что Гродин об этих группах ничего не знает, а может, и знает. Не могу сказать. Чтобы убить, его надо застать врасплох без охраны и отрезать от этих групп. А это будет нелегко. Во-вторых, нельзя так просто обезглавить одну из крупнейших спецслужб России, обязательно будет шум. Какие оправдания они смогут выдвинуть?
— Ну,
— Все, что Эрика говорила до сих пор, подтвердилось, я ей верю.
— Тогда, похоже, мы имеем маленькую революцию в революции, но все же я до конца не убежден, что именно Гродин организовал налет.
— Я видел его своими глазами.
— Этому Гродину нельзя доверять, я бы его в курятник не пустил. Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь?
— Куда?
— Отпраздновать. Думаю, твоя информация этого заслуживает. Как насчет оперы?
— Ты что, спятил? — Роун не поверил своим ушам. — Уверен, Гродин и Поткин уже знают, как мы выглядим. И еще не менее дюжины их людей. Нас наверняка ищут.
— Ты что, думаешь, нам надо собирать вещички и рвать на Запад?
— Неплохая мысль.
— И упустить такие деньги?
— Нам и так хватит.
— Я хочу получить все.
— Что толку, если не сможешь потратить?
— Смогу, — упрямо процедил Уорд.
— Ну, значит, ты знаешь, как вдвоем сделать то, что не смогли пятеро. Кстати, охотились именно за пятью, а не шестью.
— Святые праведники! — ухмыльнулся Уорд. — Вот уж не думал, что ты будешь так беспокоиться.
Роун почувствовал досаду.
— Тогда, может, расскажешь, как мы найдем контактера Полякова и письмо?
— Думаю, я смогу сделать это.
— Ты знаешь кто он?
— В этом я не уверен, но вполне возможно, что письмо будет в наших руках очень скоро, недели через две, а может и раньше.
— Каким образом? — изумился Роун.
— Если ты уже две недели отсиживаешься и ничего не делаешь, не надо думать, что остальные тоже бездельничают.
— Но как?
Уорд покачал головой и подмигнул.
— Потихоньку, потихоньку, племянничек. Тебе полезно помучиться. Когда буду уверен, скажу. А сейчас прими-ка ванну, поплещись немного… А я пойду попробую достать билеты.
— Я бы хотел услышать твой рассказ сейчас, — настаивал Роун.
— Георгий, мальчик мой, надо уметь верить людям.
— Я слишком верил. Возможно, именно поэтому погибли те трое.
— Производственные потери.
— Производственные, как же! — огрызнулся Роун.
— Если ты думаешь задеть меня всем этим, пустая затея. Я сказал тебе, что вышел на письмо, так оно и есть. Если тебя это не устраивает, и ты предпочитаешь смыться на Запад, вот тебе мое благословение. Только помощник мне бы пригодился. Если остаешься, прекрати свое хныканье и займись делом. Нам придется подождать пять-шесть дней, и я не собираюсь сидеть здесь безвыходно все это время. От такого сидения может крыша поехать. Я полмира проехал не для того, чтобы глазеть на тебя. Иди прими ванну и приведи себя в цивилизованный вид. Зачем лишать себя удовольствия?