Кремнистый путь

Чулков Георгий Иванович

«Понимаю я и ландыш влажно-внятный…»

Понимаю я и ландыш влажно-внятный, ароматный; Мне понятно все, что внятно, что проходит невозвратно. Я живу, живу во сне, непрерывно, необъятно; Звук и солнце — все во мне, все, как отблеск, мне понятно.

Сонет

Великий Пушкин дань любви отдал сонету, Влюбленного Петрарки вспомнив сладкий стих… Я их путем иду, служу я их завету; Но не хочу в сонет вложить восторга миг. Крылатый гимн заре, искание ответа, Стыдливый блеск очей и

трепет скрытых сил Я не хочу стеснить оковами сонета! В творениях других он сердце мне пленил. Сонет — Италии роскошной пробужденье, Желанье чувств продлить стесненное томленье, Четырнадцать стихов — созвучия любви… Я в вас мистический закон почуял ныне: Четырнадцатый век, средневековья дни! Дитя веков мечты! Ты — чудный звон в пустыне.

Стихийной

Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня! И с восходом и с закатом я — у алтаря. И стихийной безраздумно вечно я служу, Гимном ранним, предрассветным я мечты бужу. Тайна — ты. И в безднах Тайны вижу я себя; И предвечно, не случайно ты моя, моя! Не сомненье, рассужденье, а заря — ответ: Только в ней себя познаешь, только в ней твой свет. Принимай же мои жертвы. Я у алтаря. Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня.

Песня песней

Вступление

Я хочу подняться на Ливана склоны, Я хочу услышать голос Соломона. Пусть мне кедры страстно говорят о счастье, Кипарисы шепчут думы сладострастья. Передам я внятно жизни древней сказки, Древнего еврея вымыслы и ласки.  Я пойму мечтою красоту запястья; Жить душой устал я — жить среди ненастья. Я пойду с надеждой на Ливана склоны, Чтобы там услышать песни Соломона. Пусть они дадут мне сладость вдохновенья, Пусть они дадут мне бледных дней забвенье. Нард, шафран, алоэ, мирра и корица, Аромат любовный, страстность голубицы, Виноградник, розы, смуглой груди трепет! Ваши краски ярки, ваш понятен лепет. Я пойду с восторгом на Ливана склоны, Чтобы там подслушать вздохи Соломона.

I

Весна среди Ливана гор роскошная идет, Смоковницы с надеждой почки распускают; И в небе горлица поет, И лозы пьяные в цвету благоухают. Здесь пахнет миррой, сладостью греха. У ложа с розами стоят корзины. Пастушка ждет в волненьи пастуха, Придет ли он из сумрака долины.

II

Кипарисы и кедры шумят среди скал, Шепчут страстно любовные сказки; Соловей застонал: Ему нужны весенние ласки. И на ложе одна, Сновиденьем любви смущена, В неге жадной пастушка томится… Где же он? Почему же он в дверь не стучится? — Где возлюбленный мой? Почему мне одной Нужно жить среди грез и томлений? Я не вынесу знойных мучений!

III

— Приходи, приходи из долины ко мне, Пропою тебе песнь о весне, Ароматным вином моих уст напою И, лобзая, змеей я тебя обовью. Как печать, ты на сердце меня положи; Чтобы не было душно, хитон развяжи… А

горячую жажду твою Соком яблок гранатовых я утолю. Моя ревность пылает, как ад; И как острые стрелы — мой взгляд. Приходи, приходи из долины ко мне, Пропою тебе песнь о весне!

IV

— Моя любовь как смерть всевластна. Стрела ее страшней огня; Мое томленье сладострастно; Все пожирает страсть моя. Приди, возлюбленный, ко мне И освежи меня душистыми плодами, Дай сердце укрепить в вине, Его янтарными струями. Пусть левая рука твоя Лежит на ложе под главою; Хитона белого края Ты правой подними рукою.

V

Лобзай меня лобзаньем уст твоих, Не отрывайся жадными губами; Хочу забвения на миг, Хочу упиться пьяными плодами. О, не смотри, что я смугла! В лучах я солнца загорела: Я виноградник стерегла, Его стеречь мне мать велела. За то свой сад и виноград Я не хочу беречь, конечно; Любви плодам ты будешь рад, Я их отдам тебе беспечно.

VI

Я забыла мой сон и покой… Дайте сладость любовных ночей! Где возлюбленный мой? Отвечайте, скорей! Я шаги его слышу во тьме. Я дрожу. Я в огне. Чу! Стучится он в дверь, Но боюсь отворить я теперь… — О, голубка моя, я пришел! Отвори, отвори поскорей… В сердце жадное трепет вошел: Я хочу твоих ласк и кудрей.

VII

— Не могу я, возлюбленный мой, Мои двери тебе открывать: Я сняла свой хитон шерстяной, Не хочу его вновь надевать. — О, впусти, дорогая, впусти! Ты с плодами роскошными сад: Я хочу за ограду войти — И корицы вдохнуть аромат. Твои губы алеют, как кровь, И сосцы, как барашки в лугах; Как змея извивается бровь, И ты вся как заря на горах.

VIII

— Не хочу я от ложа вставать; Я лампаду мою убрала; Не хочу ее вновь зажигать! Я тебя, дорогой, не ждала… — О, впусти, дорогая, меня! Ты горда, как знамена полков; Ты роскошна, как жатвы земля, Ты как пальма пустынных песков. Я на пальму подняться хочу, Я хочу ее ветви обнять… И я снова с надеждой стучу: Неужели не хочешь принять?

IX

Дай упиться мне грудью твоей! Грудь твоя — винограда лоза — Пахнет лучше янтарных кистей… Дай мне груди, уста и глаза! — Не хочу я от ложа вставать; Умастила я ноги свои. Не хочу я их вновь замарать; Завтра ночью ко мне приходи… Так пастушка с улыбкой твердит. Вдруг хитон промелькнул под окном… У красавицы сердце горит: Звуков нет в полумраке ночном.