Крепкие мужчины

Гилберт Элизабет

Встречи с мистером Эллисом были так важны, потому что происходили редко. Он призывал Рут к себе всего пару раз в год, и каждый разговор начинал с выражений теплых чувств. Затем он слегка пенял ей за то, что она сама его не навещает. Он называл ее внучкой, милой, дорогой. С детства Рут знала о том, что ее считают его зверушкой, а стало быть, ей очень повезло. На Форт-Найлзе нашлись бы люди, даже взрослые мужчины, которые мечтали бы повстречаться с мистером Эллисом хотя бы раз, но он не удостаивал их аудиенции. К примеру, Сенатор Саймон Адамс много лет пытался встретиться с ним. Многие на Форт-Найлзе считали, что Рут пользуется каким-то особым влиянием на старика, хотя она виделась с ним очень

редко. Большей частью она узнавала о его просьбах, требованиях, недовольстве или удовлетворении от Кэла Кули. Когда она навещала мистера Эллиса, его распоряжения обычно были простыми и недвусмысленными.

Когда Рут было тринадцать, мистер Эллис пригласил ее к себе и сообщил о том, что она будет посещать частную школу в Делавере. Он ничего не сказал о том, как это будет и почему и чье это решение. Он не спросил, что она об этом думает. Он сказал, что Кэл Кули отвезет ее в школу в начале сентября и что на рождественские каникулы мать будет ждать ее в Конкорде. На Форт-Найлз она не вернется до будущего июня. Это были факты, а не вопросы, подлежащие обсуждению.

Когда Рут было шестнадцать, мистер Эллис позвал ее к себе по менее важному делу. Он сказал, что с сего дня она должна убирать волосы с лица. Это распоряжение стало единственным за целый год, и с этого дня Рут стала его выполнять. Она начала завязывать волосы в хвостик. По всей видимости, мистер Эллис это одобрил.

Мистер Эллис был единственным взрослым в жизни Рут, кто ни разу не назвал ее упрямой. Конечно же потому, что при нем она никогда не упрямилась.

«Может, сегодня он мне велит больше не выпивать?» – гадала Рут. Зачем же он ее позвал? Или он ей скажет, чтобы она перестала плясать, как потаскуха? Или предстояло что-то более серьезное – типа объявления о том, что ей пора отправляться в колледж? Или переехать в Конкорд, к матери? Ничего такого Рут слышать не хотелось.

Как правило, она всеми силами избегала мистера Эллиса, боясь того, о чем он ее попросит, и того, что ей придется повиноваться. Пока она не слышала от мистера Эллиса, какими станут ее планы на осень, но у нее было сильнейшее подозрение, что ее попросят покинуть Форт-Найлз. Кэл Кули болтал про то, что мистер Эллис хочет, чтобы она поступила в колледж, и мисс Вера Эллис упомянула о женском колледже, где декан был ее приятелем. Рут не сомневалась, что этот разговор в самом скором времени произойдет. На скорый отъезд ей намекнул даже пастор Вишнелл. Значит, все было к тому, что скоро мистер Эллис примет решение. Ничего в своем характере Рут так не презирала, как свое безоговорочное подчинение мистеру Эллису. Время от времени она принимала решение послать все его распоряжения куда подальше, но сегодня куража для борьбы за независимость у нее не хватало.

– Как ты теперь проводишь время, Рут? – спросил мистер Эллис.

Рут ужасно не хотелось сегодня получить от него распоряжения, поэтому она решилась на обходной маневр. Это была новая тактика, дерзкая тактика. Но она выпила и потому чувствовала себя более дерзкой, нежели обычно.

– Мистер Эллис, – сказала она, – вы помните слоновый бивень, который мы вам принесли?

Он кивнул.

– У вас была возможность рассмотреть его?

Он снова кивнул и сказал:

– Прекрасно. Насколько я понимаю, ты проводишь много времени с миссис Поммерой и ее сестрами.

– Мистер Эллис, – сказала Рут. – Простите, но нельзя ли поговорить об этом слоновом бивне? Совсем немножко?

Вот так. Правильно. Разговору придаст направление она. Трудно ли это будет? Со всеми остальными у нее это получалось. Мистер Эллис приподнял брови. Вернее говоря, он приподнял кожу на лбу, где находились бы брови, если бы они у него имелись.

– Мой друг искал этот бивень несколько лет, мистер Эллис. Тот молодой человек, Вебстер Поммерой. Он потратил на это много сил. А другой мой друг, Сенатор Саймон… – На этот раз Рут произнесла

прозвище и имя без запинки. Она вдруг окончательно протрезвела. – Сенатор Саймон Адамс – вы ведь знаете его?

Мистер Эллис молчал. Он снова нашел в кармане платок и провел им по носу. Рут продолжала:

– У него собрано много интересных находок, мистер Эллис. Саймон Адамс много лет собирает необычные экспонаты. Он хотел бы открыть музей на Форт-Найлзе и выставить там свои находки. Он хочет назвать его форт-найлзским музеем естествознания, и он считает, что музей было бы хорошо разместить в здании бывшего магазина компании «Эллис-гранит». Поскольку оно пустует. Возможно, вы слышали об этой идее? Насколько я знаю, он уже много лет просит вашего разрешения… По-моему, он… Может быть, вам этот проект не кажется интересным, но для него это – цель всей жизни, а он – хороший человек. И еще он хочет, чтобы ему вернули слоновый бивень. Для музея. То есть если у него будет музей.

Мистер Эллис сидел в инвалидном кресле, положив руки на бедра. Бедра у него были чуть толще запястий. Под пиджаком на нем был толстый черный свитер. Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил маленький медный ключ и сжал его большим и указательным пальцами. Ключ задрожал, как ивовый прутик в руке лозоискателя. Протянув его Рут, мистер Эллис сказал:

– Вот ключ от здания магазина компании «Эллис-гранит».

Рут жадно схватила ключ. Он был прохладный и острый.

Большего сюрприза нельзя было придумать. Она воскликнула:

– О!

Она была потрясена.

– На следующей неделе мистер Кули принесет тебе слоновый бивень.

– Спасибо вам, мистер Эллис. Я так вам благодарна. Вы не должны…

– Ты отобедаешь со мной в четверг.

– Обязательно. Да. Потрясающе. Мне надо сказать Саймону Адамсу… А-а-а… А что мне сказать Саймону Адамсу про здание?

Но мистер Эллис закончил разговор с Рут Томас. Он закрыл глаза и словно бы забыл о ней. Она ушла.

Рут Томас обошла свадебный навес. Ей хотелось уйти как можно дальше от мистера Эллиса. Она протрезвела, ее немного подташнивало, поэтому она остановилась у карточного столика, служившего барной стойкой, и Чаки Стрэчэн налил ей еще стакан виски со льдом. Сегодня у нее было два странных разговора – с пастором Вишнеллом и мистером Эллисом, и теперь она жалела о том, что не осталась дома с Сенатором и Вебстером Поммероем. Она нашла стул в углу, позади оркестра, и села. Упершись локтями в колени и подперев лицо ладонями, она почувствовала, как стучит кровь в висках. Услышав аплодисменты, она подняла голову. Мужчина лет шестидесяти пяти, со светлым, тронутым сединой «ежиком» и лицом старого солдата, стоял посередине пространства под навесом, держа в руке бокал шампанского. Это был Бэйб Вишнелл.

– Моя дочь! – возгласил он. – Сегодня свадьба моей дочери, и я бы хотел сказать несколько слов!

Снова раздались аплодисменты. Кто-то прокричал:

– Короче, Бэйб!

Все захохотали.

– Моя дочь выходит замуж не за первого красавца на Корн-Хейвене, но за отца родного она выйти не может по закону! Чарли Берден! Где Чарли Берден?

Жених с затравленным видом поднялся.

– Сегодня ты получил хорошую девочку из рода Вишнеллов, Чарли! – взревел Бэйб Вишнелл и снова заработал овацию.

Кто-то крикнул:

– Уже возьми ее, Чарли!

Бэйб свирепо зыркнул в ту сторону, откуда донесся голос.

Смех прекратился.

Однако Бэйб тут же пожал плечами и сказал:

– Моя дочь – скромная девочка. Когда она была помладше, она была такая скромная, она даже через картофельную грядку не могла переступить. А знаете – почему? Потому что у картошек есть глазки! Они могли ей под юбку заглянуть!

Тут он пантомимой изобразил девочку, робко подхватившую юбку. Он по-женски помахал рукой. Гости рассмеялись. Невеста, державшая на руках дочку, покраснела.