Крепкий орешек Джонс и нарисованный город
Шрифт:
Роквелл не обратил на неё никакого внимания.
– Я точно знаю, что выпадет второй закон Ньютона! Надо вспомнить… ускорение обратно пропорционально массе… ускорение обратно пропорционально массе… ускорение обратно пропорционально массе…
Орешек не смогла удержаться от смеха.
– Да, я не хочу, чтобы Дух Смерти оставил меня после уроков. Что в этом смешного?
– Ничего, – улыбнулась Орешек. – Совсем ничего. Дай-ка сюда учебник, я тебя проэкзаменую. Но учти, если ответишь неверно хоть на один вопрос, будешь идти на пять метров сзади. Не хватало
79. Ларчик открывается
День в школе обошёлся без происшествий. Учителя купились на объяснения Орешка и Роквелла: они опоздали, потому что были – у врача (Орешек); у дантиста (Роквелл). Даже контрольная по физике прошла на удивление хорошо. В ней было много задач по термодинамике, и Орешек скрепя сердце была вынуждена признаться Роквеллу, что научилась у него кое-чему, когда они рисовали дельтапланы в Чернильном районе. Она не сказала ему, что на самом деле ей даже понравилось решать контрольную. Ни Роквелл, ни Орешек не были готовы к такому неординарному откровению.
Она вернулась домой в начале пятого, наскоро перекусила и плюхнулась на диван. Через несколько минут вошёл Лео и привёл Лялябет.
– ОРРРРРЕЕЕЕЕЕЕШШШШШШЕЕЕЕЕЕЕЕК!
Она вбежала в гостиную и запрыгнула на старшую сестру.
– А сегодня в школе я никому не рассказывала САМА ЗНАЕШЬ ПРО ЧТО! Я была така-а-ая послушная, я не рассказывала даже Марли. – Она на секунду умолкла, переводя дух. – И вообще. Когда мы обратно?
– Обратно куда? – неожиданно заинтересовался Лео.
– Так… э-э… никуда, – сказала Орешек. – Эль-Би придумала новую игру.
Лео посмотрел на Орешка. Глаза его чуть-чуть сузились.
Орешек поёрзала на диване.
– Игру? – покачал он головой. – Ну, понятно. Я к себе в комнату.
Через пять минут девочки услышали, как во входной двери повернулся ключ.
– Я ДОМА! – крикнула из коридора мама.
Услышав мамин голос, Орешек вдруг поняла, как сильно соскучилась по ней.
– Ты рано! – крикнула она в ответ, радостно соскочила с дивана и выбежала в коридор. Однако на полпути она остановилась как вкопанная, когда увидела, кто стоит рядом с мамой. Об этом человеке она позабыла напрочь.
– Ну, здравствуй, Пернилла! – насмешливо произнёс мистер Стоун высоким тенором. Его пронизывающие бледно-серые глаза ярко вспыхнули, оглядывая её с головы до ног, как будто он увидел её в первый раз. Орешек содрогнулась. – Твоя мама, совершенно очаровательная женщина, пригласила меня на ужин, – улыбнулся он, выставив напоказ ряд идеально ровных белых зубов. – Ты не возражаешь, надеюсь? И кстати, будь так любезна, возьми у меня пальто и шляпу.
Она не успела даже ответить, как он набросил на неё своё чёрное пальто (в очень-очень-очень тёмно-серую полоску), накрыв её с головой. Стянув пальто с лица, Орешек увидела, что он уже протягивает ей свою шляпу. Орешек ахнула. И где-то глубоко-глубоко в мозгу щёлкнул ларчик, который никак не хотел поддаваться. Щёлкнул и наконец открылся.
Шляпа мистера Стоуна оказалась белой.
Эпилог
Две
– Ну, – сказал Роквелл, набив полный рот бутербродом с тунцом и джемом, – как всё продвигается?
– По-моему, всё готово, – сказала в ответ Орешек. – Я кое-что улучшила. Например, изготовила новую модель уже не из пояса от халата. Она гораздо прочнее и водонепроницаемая. Осталось только загрузить принадлежностями.
– Здорово! – Роквелл поставил галочку в записной книжке рядом со словом «патронташ». – Так чего мы ждём?
– Ничего. Можно отправляться в Национальную портретную галерею уже в выходные. А маме я скажу, что мы пошли в Музей науки или ещё куда.
– Круто. А Лялябет?
– Боюсь, мне пришлось обещать, что она пойдёт с нами.
– Ну и ладно. Без неё уже будет совсем не то.
Орешек открыла коробку с обедом и взяла слойку с ветчиной. И только она собралась откусить от слойки кусочек, как вдруг заметила, что из-под фруктового батончика что-то торчит. Что-то жёлтое.
Это оказалась закладка. На клейком листочке.
– Я это сюда не засовывала, – прошептала Орешек.
Она вытащила листочек. Жирными чёрными линиями кто-то нарисовал на нём уголок.
Тут она заметила кое-что ещё. Мелкая, едва заметная надпись, сделанная от руки, бежала вертикально по краешку закладки. Орешек поднесла жёлтый листочек к лицу и, держа его в нескольких сантиметрах от глаз, сощурилась, чтобы прочитать.
И в это мгновение всё стало по-другому.
Продолжение следует…
Глоссарий
Николя-Жак Конте (1755–1805)
Николя-Жак Конте родился во Франции, в области Нормандия, и стал изобретателем современного карандаша. Ещё он очень интересовался механикой полёта. Он даже смастерил собственный аэростат (воздушный шар с горячим воздухом) и летал на нём над площадью у себя в городе. Но прежде всего он был художник и писал портреты, и это был основной источник его доходов.
Die Brucke (основана в 1905 г.)
Die Brucke, что переводится как «Мост», – это имя, которое получила группа художников – представителей немецкого экспрессионизма. Эта арт-группа оказала значительное влияние на развитие современного искусства в Германии и главным образом интересовалась людьми, которые чувствовали себя одинокими или непохожими на окружающих.
Дэвид Хокни (род. 1937 г.)
Дэвид Хокни родился в английском городе Брэдфорде, но проводит много времени не только в Англии, но и в США. Его называют одним из самых значительных британских художников двадцатого века. Картины, созданные им в Калифорнии, демонстрируют приверженность стилю «поп-арт» и ярким цветам, а самым замечательным примером тому служит его шедевр с изображением летнего дня под названием «Большой всплеск». Возвращаясь домой, в графство Йоркшир, Хокни любит фиксировать (посредством живописи или цифрового искусства) эффект, который времена года оказывают на природу, – например, в таких работах, как «Взбираясь по холму Гэрроуби».