Крепость демона 1
Шрифт:
«Лея, ты в порядке?»
«Да, ванная свободна.»
Я проверила свою внешность в зеркале, дважды, и вышла из ванной. Алан стоял напротив двери, смотрел на меня с недоверием, я сделала вид, что не замечаю. За спиной закрылась дверь, в душевой зашумела вода, я пошла на третью террасу, с западной стороны, там был маленький балкон, круглый столик и два стула, я решила что-нибудь на него поставить, чтобы не сидеть за пустым. Вышла в маленькую кухню, открыла холодильник, внутри стояли только бутылки с разноцветной жидкостью, на ярких этикетках было что-то написано
Когда Алан вышел из душа, я сидела за столиком и смотрела на закат и на два стакана с соком, апельсиновым и ананасовым, пробовать без Алана я не решилась, хотя хотелось. Он подошёл и остановился рядом, положил ладони мне на плечи, я закрыла глаза, пытаясь ощутить их тепло, это оказалось неожиданно сложно. Вокруг был сверкающий, ароматный и разноцветный мир, а я как будто в нём не была, смотрела со стороны, или читала о нём.
«Хотя, при чтении той серой книги, погружаться себе дороже. А вот та книга, которую мне подарил Алан...»
В поезде я читала взахлёб, тот написанный мир был реальнее моего собственного.
«Особенно сейчас. Что со мной? Это же не нормально? Или это нормально для первой брачной ночи? Так и должно быть? Почему мне никто не рассказал об этом?»
Я помнила проклятый учебник наизусть, видела страницу перед собой, как наяву – не было там ни слова о том, как себя должна чувствовать невеста, только о том, как она должна себя вести.
«Не кричать, не плакать, не-не-не. Ничего не делать. Я и не делаю. Значит, всё в порядке?»
Алан сжал мои плечи сильнее, наклонился и поцеловал мою шею, потом щёку, сказал на ухо:
– Расслабься, ничего сегодня не будет, я вижу, что ты не в настроении. Фейерверка дождёмся и пойдём домой. Какой мой? – он указал на стаканы с соком, я ответила:
– Выбирай любой.
– С чем они? – он сел на второй стул, взял оба стакана, сунул в них нос по очереди и сам себе ответил: – Цитрус и тропик. Возьму тропик. Ты какой хочешь?
Мне не хотелось отвечать, потому что я понимала, что в любом случае даже не почувствую вкуса, было жутко обидно.
Алан придвинул мне стакан с апельсиновым и серьёзно спросил:
– С тобой раньше такое было?
– Много раз. Но тогда это было прекрасным выходом, я была не против.
– Почему?
Я помолчала, пытаясь назвать одним словом всё то мерзкое, глупое, жестокое и несправедливое, чего мне удавалось избежать при помощи этого странного дистанцирования от собственных ощущений, в итоге просто медленно произнесла:
– Пансион.
Алан вздохнул, сделал глоток сока, я тоже попробовала свой – обычный разбавленный апельсиновый сок, ничего особенного.
Алан громко поставил стакан, встал и протянул ко мне руку:
– Встань, стань сюда, – я поднялась и взяла его руку, он обнял меня сзади, положил мои руки на перила и накрыл своими ладонями, заставляя сжать пальцы сильнее: – Ты больше не там, ты здесь. И ты туда никогда не вернёшься, я тебе гарантирую, у тебя всё будет хорошо. Посмотри на свои
??????????????????????????
Я посмотрела, обычные вяло расслабленные руки, Алан свои убрал, левой обнял меня за талию, правой держался за перила чуть правее моей руки. Его рука казалась реальнее, чем моя, и нравилась мне больше. Я положила свою ладонь поверх его ладони, еле прикасаясь, погладила пальцами кожу, пытаясь найти свои ощущения. Что-то было, но очень слабо, далёкими отголосками.
– Лучше? Принцесса?
– Да, наверное.
– Посмотри на море. Тебе же нравилось море? Вот оно, прямо перед тобой, ты его трогала. Помнишь?
Я подняла глаза к тонким оранжевым облакам над горизонтом, они прятали солнце, размазывая свет на половину неба, это было красиво, но видеть море прямо под собой мне было неприятно, и я убрала руки с перил, разворачиваясь к морю спиной:
– С этой стороны мне больше нравится.
С этой стороны был Алан, в пушистом отельном халате, как в тот день, когда мы ставили Печати друг на друге, и потом разговаривали в коридоре, как будто это было наше место для совещаний, по дороге между спальней и кабинетом. Я закрыла глаза и положила ладонь на его рукав, пытаясь ощутить ткань, чувствительность возвращалась. Алан обнял меня и прижал к себе, сказал на ухо:
– Это нервы, принцесса. Тебе надо расслабиться просто, и это пройдёт.
«Ха, "расслабиться" и "просто" в одном предложении, фантазёр.»
– Я тебе помогу. Пойдём наверх, закроем шторы, чтобы море тебя не беспокоило, и я тебе сделаю лучший массаж в твоей жизни.
«А также первый и единственный.»
– Капец у тебя жизнь, конечно, – он мрачно рассмеялся и отпустил меня, дотянулся до стола, взял ближайший стакан и сделал глоток, на миг нахмурился и сказал: – Блин, это твой. Я случайно, – посмотрел на меня с милой виноватой улыбкой и сделал ещё глоток, шепнул, как секрет: – Твой вкуснее.
– Допивай, – с улыбкой кивнула я, он поставил стакан на место и взял меня за руку:
– Пойдём.
Я пошла за ним на второй этаж, там была спальня с обычной квадратной кроватью, Алан снял с неё покрывало и бросил на кресло, приглашающе указал мне на неё:
– Ложись на живот. Пониже только, – я легла, он снял халат, оставшись в своих огненных купальных шортах, посмотрел на меня и улыбнулся: – Ещё ниже. – Я посмотрела на него с удивлением, он взял меня за щиколотки и потянул к краю кровати, пока мои ступни не оказались за пределами кровати. Я и до этого чувствовала себя странно, но сейчас происходило что-то вообще ненормальное. Алан открыл дверцу тумбочки и достал оттуда какую-то банку, открыл и вылил на ладонь что-то, что наполнило приторно-сладким ароматом всю комнату, растёр между ладонями, стал на колени возле кровати, и медленно, но сильно сжал руками мои ступни.
Ощущение было такое странное и такое сильное, что я крепко зажмурилась и уткнулась лицом в кровать, шипя что-то, похожее на три ругательства одновременно, и тут же прикусывая язык. Алан рассмеялся голосом чемпиона вселенной по смущению дам, потом мои пальцы ног захватило какое-то совершенно странное ощущение, острое и нервное, и только когда оно прекратилось, я поняла, что Алан меня укусил. Это было так возмутительно, что я окончательно лишилась дара речи, а он рассмеялся ещё довольнее, взял двумя руками одну мою ступню и стал делать что-то совершенно незаконное.