Крепость лжецов
Шрифт:
Интермедия IV.
Сначала Таня честно пыталась молиться.
Но место было совершенно неподходящим. За широким, во всю стену, окном, без конца проносились разноцветные кары, отбрасывая в комнату резкие блики, попадающие в глаза, и мешающие сосредоточиться. Как назло, в комнате было только одно кресло, удобное, но стоящее почему-то поперек, боком к окну. Таня решила усесться в него, несколько раз пройдясь перед окном, и полюбовавшись блестящими башенками, за речкой из каров. И обнаружила, что солнце, едва заглядывая в комнату, отражается в стене напротив, покрытой черным стеклом. Крепко зажмурившись, она немного
– …и сейчас мы готовимся освещать второе событие этой недели – возвращение в Атланту цирка Руби Джина. Этот визит проходит под покровительством самого Короля, и Монтгомери Шаллоу, любимый нами королевский распорядитель…
Таня распахнула глаза, и крепче вжалась в спинку кресла. На стене напротив, прямо в стеклянной поверхности, светился широкий прямоугольник. Вроде еще одного окна, заполненного огромной говорящей головой с блестящими черными волосами и бородкой. Человек говорил, а за ним двигались огромные дома, кары, видимые сверху, а затем – целая процессия смутно знакомых Тане грузовиков, разрисованных яркими красками.
– …уже успел обмолвиться о том, что это шоу перевернет всех нас вверх ногами – а уж он понимает в этом толк. Так что если у вас есть время, и совсем немного лишних кредитов – веселый вечер на площади Основания вам обеспечен! Для тех же, кто останется дома, и будет, как сейчас, смотреть в свои экраны…
Таня шевельнулась, под локтем снова щелкнуло, и голос стих, но человек в окне продолжал шевелить губами, указывая на разворачивающиеся грузовики. Она подняла руку, рассматривая подлокотник – там, в твердой прозрачной поверхности утопали разноцветные кнопки, с цифрами и значками. Почти как у кара, только больше кнопок. Наверное потому, что таким окном сложно управлять.
Она осторожно встала с кресла, и отошла от него подальше. За ближайшей дверью размещалась большая ванна и туалет – но умыться она уже успела, а окно, в котором теперь танцевала почти раздетая девушка, и быстро мелькали буквы, немного пугало ее.
Наверное, таким и полагалось быть дому прайма – странным, и немного пугающим. И висящим на стене, у хайвея, изогнутого дугой, точно гора, или неправильный мост. Неро объяснил ей, зачем ему жить в таком месте – праймы часто живут у стен, там, где они быстро могут попасть к своим машинам, боевым карам и джетам. На вопрос, где же прячутся джеты, он показал на узкое, как игла, здание неподалеку – Таня даже не смогла понять, насколько оно далеко, глядя через темное окошко кара. На верхушке здание расширялось, точно тарелка, и именно туда, по словам Неро, опускались крылатые машины – почти как птицы в гнездо. Она было подумала, что и их кар направляется к этому механическому насесту – но вместо этого он свернул, так резко, что весь город закружился вокруг нее. И через минуту оказался под стеной, у странного, наполовину прозрачного дома, с маленьким садиком, висящим над другими домами, далеко внизу. Она заметила это не сразу. Следуя за Неро между аккуратно подстриженными кустами, она пыталась сосредоточиться хоть на чем-то – слишком уж все вокруг было странным и необычным. И лишь у дверей заметила, что за ограждением цвета медных проводов простирается пустота – воздух, пронизанный солнцем.
Широкое окно в ее комнате смотрело прямо туда, на лежащий внизу город, во втором окне танцующая девчонка сменилась поющей, в ярком розовом платье, и молиться в этом месте было совершенно невозможно. Прайм сказал ей умыться, и посидеть в комнате, но она совсем не была уверена, что он не забыл о ней – слишком уж странно он на нее при этом смотрел.
И вообще, они, похоже, остались одни в этом странном
Она осторожно приоткрыла дверь, и выглянула наружу – в пустой коридор, по которому недавно провел ее прайм. Один конец коридора выходил в прихожую – просторный зал с несколькими дверями, и черной блестящей плиткой на полу, похожей на застывшую смолу. В другом конце что-то светилось, отражаясь в стенных панелях, слишком гладких, чтобы быть деревянными.
В конце концов, что могло быть плохого в том, чтобы немного прогуляться? Она же совсем взрослая, и не собирается уходить – просто посмотрит, как он живет здесь.
Дверь щелкнула у нее за спиной – и больше ничего не случилось. Не забили колокола, не зазвучала тревога. Дом продолжал спать, и она встала на цыпочки, чтобы не разбудить его. Блестящая плитка под ногами совсем не скрипела, и была твердой, как камень. Истрепанные ботинки Тани, подаренные ей Пионой, смотрелись на этом фоне страшно, но других у нее не было. Свет в конце коридора приблизился, стал ярче – и она поняла, что это еще одно окно, которым он заканчивается, вместо стены. Свет, разбиваясь на полоски, пробивался сквозь лестницу – изогнутую, неудобную с виду, уходящую в узкий колодец на потолке. Таня некоторое время разглядывала ее, задрав голову.
Ступеньки выглядели надежными, а за ними, в окне, не было ровно ничего нового – все те же улицы и длинные дома, торчащие, точно сосульки, намерзшие на водостоке. Атланта была такой большой, что не помещалась в голове, ее никак нельзя было охватить одним взглядом и понять. Уже поднимаясь по лестнице, Таня начала проговаривать про себя вопросы: почему машины такие разноцветные, отчего улицы изгибаются вверх, зачем мосты если нет рек, почему в небе нет джетов, зато есть маленькие крылатые штучки…
Лестница выходила в следующий коридор, может быть, чуть короче – все те же плиты под ногами, и приоткрытая дверь в конце, пропускающая лучик света с мелькающими в нем тенями. Таня прижалась плечом к стене, рассматривая это движение. Там, за дверью, шевелилось что-то большое, оттуда слышались шаги и звучали голоса – не слишком отчетливо, но достаточно громко для того, чтобы захотелось приблизиться и краешком глаза заглянуть в комнату.
И увидеть Неро, стоящего к ней спиной, босиком, в свободных брюках и с черным полотенцем в руках – словно он был в душе, и его позвали. Рассмотреть его мускулистую спину, иссеченную тонкими белыми рубцами, правильными и не похожими на шрамы – скорее на рисунки, красивые и пугающие одновременно. Разглядеть часть комнаты, темной, с высоким потолком, выгибающимся вверх, и множеством вещей во всех углах – торчащими из темноты рычагами, низенькими креслами, мигающими панелями, неряшливо застеленной кушеткой посреди светлого круга. А главное – с огромным лицом в светящемся окне перед Неро.
У лица были светлые глаза, и короткая, очень красивая коричневая бородка, а еще оно насмехалось над Неро – или так поняла Таня его злую улыбку.
– …не считаю это позором. – Произнесло лицо, улыбаясь. – До тех пор, пока никто этого не видел, а свидетели – молчат.
– Это успокаивает. – Проговорил Неро, не двигаясь.
– Я предпочитаю, чтобы мои праймы успокаивали меня. – Огромные глаза вгляделись в прайма. – Ты уверен, что так было нужно?
– Ты видел предварительный отчет. Это не те ошметки технологии, которую нам продают.