Крепость лжецов

Константинов Иван

– Я постараюсь. – ответила Мириам. – Это от… мыслей. Они не останавливаются…

– На тебя напали. – Жестко сказала Би. – Ты убивала потому, что было нужно.

– Одному я грызла лицо, как зверь. – Мириам запнулась, ощущая комок, снова поднимающийся в горле. – А другому откусила пальцы. Кровь до сих пор у меня во рту, я чувствую… и в горле. Этот вкус… он там. У меня не получилось его…

Она снова запнулась, прижимая руки к животу, и почувствовала на своих запястьях холодные пальцы Би.

– Запьешь вином. – Твердо проговорил Арго. – У всех людей

кровь одинаковая на вкус. Ты поступила с этими ублюдками так, как они заслужили. И пусть скажут спасибо, что рядом не оказалось меня!

– Это не все. – Призналась Мириам. – Это совсем не самое страшное. То, что я сделала потом…

– Что?

– Я впустила их… в свою голову. Чтобы драться, мне пришлось… узнать их. Почувствовать, что они хотят со мной сделать – их мысли, желания. Это было хуже… хуже всего. А потом я стала… одним из них…

Мириам ощутила, как воспоминание поднимается у нее внутри, массивным толчком, пробиваясь наружу, и едва успела подавить его. Цвета окружающих вздрогнули, Би отстранилась, и покрышки кара взвизгнули, когда Монти притормозил от неожиданности.

– Святые угодники, леди! – Воскликнул шут. – Предупреждать надо!

– «Мне кажется, я догадалась.» – Проговорила Вероника. – «Поняв своего врага – можно самому превратиться в нечто похожее».

– Кем ты… стала? – Осторожно, будто расспрашивая ребенка, спросила Би.

– Хайдом. Которого застрелил Кейн, помнишь? Он был… мертвый.

– Помню, но…

– Тот Паук, который напал на нас, знал его, и боялся. Хайд делал с ним… всякое. И его воспоминание… я забрала его, и стала вести себя как Хайд, которого он помнил. Заставила потерять голову. И убила… ножом.

В салоне кара установилась тишина, и Мириам даже сквозь тошноту почувствовала снова разгорающиеся рядом цвета Арго.

– Ни хрена не поняла. – Наконец призналась Суонк. – Но как ты его ткнула, я видела – точненько, с первого раза. Я и стрелять начала, потому как они, эти ублюдки, плевать хотели на твое Право…

– Ты выжила, и это главное. – Твердо сказала Би. – Не важно, как ты использовала свой дар – ты жива.

– «Это точно.» – Поддержала ее Вероника. – «Ты показала этому уроду его кошмар перед смертью? Жаль, что всего один.»

– Я стала этим кошмаром. – Ответила Мириам. – А он стал мной…

– Но теперь он ушел? Есть вещи, которые не хочется помнить – но дальше будет легче. Ты слышишь, Мириам? С каждой минутой! Правда, Арго?

Мириам встретила взгляд Би и робко улыбнулась. Она видела тревогу, по прежнему скрытую под ее уверенностью, но эта тревога почему-то успокаивала сильнее любых слов.

– Я только одно знаю. – Затылок Арго качнулся вперед. – Не реши я ночью ехать – с ней бы этого вообще не случилось!

– Чушь! – Прервала его Би. – Мы не могли знать…

– А вот рейдеры знали. Меня знали, да и тебя. – большая ладонь гладиатора легла на приборную панель. – И ведь ради чего? Этого ублюдка Дарио кто другой прикончил бы – ну через год, или через два…

Пластик едва слышно захрустел.

– А до этих, которые

приказы отдают, добраться труднее. Сидят себе на небе, делают, что хотят. Вывернуть бы их чертовы города наизнанку…

– Разве не ради этого мы здесь?

– Да. Теперь их долг вырос еще больше.

Монти прогудел себе под нос что-то, что могло сойти за комментарий, и замолчал. Арго, как показалось Мириам, хотел еще что-то сказать, но задумался. Его цвета перемешивались в угрожающего вида круговороте, не сулящем ничего хорошего.

Кар все еще огибал площадь по дуге, спускаясь вниз, ближе к кронам деревьев, высаженных в квадратные бетонные бочки, между которыми Мириам продолжала видеть огромные статуи – теперь уже со спины. Под деревьями блестела вода, люди входили на площадь со всех сторон, от ближайших зданий и дорог на высоких бетонных опорах, а над головами гигантов что-то вспыхивало и поворачивалось, то становясь прозрачным, то обретая глубину. В какой-то момент Мириам вдруг разглядела, что это – светлое окно, проступающее в небе, и девушку, в очень коротком белом платье с разрезами по бокам.

Девушка смеялась, и крутилась на месте, под платьем у нее ничего не было, только белая кожа, блестящая, будто политая маслом. Потом она неожиданно исчезла, а вместо нее возникла огромная надпись – «Каролина», бегущие желтые буквы, рядом с которыми, теряясь в солнечных лучах, будто мелкие мошки, парили знакомые человеческие фигурки с раздутыми крыльями.

– А это экран? – Спросила Мириам, чувствуя облегчение от того, что можно сменить тему. – Тоже большой.

– Здесь все здоровенное. – Робко согласилась Суонк.

– Площадь Основания. – Монти произнес это название с явным отвращением. – Пожалуйста, не говорите, что вам она нравится. Тут мы покидаем Центральную Авеню…

Достигнув уровня земли, кар свернул на еще одну кольцевую дорогу, вправо, и теперь снова поднимался, удаляясь от площади по узкому белому хайвею. Этажей у домов незаметно прибавилось, и хайвей оказался между ними словно в коридоре, а их окна, блестящие, закрытые шторами и защитными створками, мелькали на уровне глаз. Рассматривая их, и скрывающиеся за некоторыми из них цвета, Мириам никак не могла понять: как можно жить в таком месте, каждый день глядя на хайвей, на плотное движение разноцветных машин, и знать, что оттуда в ответ на тебя тоже смотрят люди? Ее все еще подташнивало, и происходящее вокруг она воспринимала через призму этой тошноты – с легким отвращением, исходящим откуда-то изнутри.

Наверное, только поэтому она не заметила приближения двух серых каров – больших, как броневик Ланье, вынырнувших из незаметного переулка, и догнавших машину Монти почти мгновенно. Опасно мелькнули цвета за окном, Би неожиданно вскинула колени, упираясь ногами в сиденье перед ней – и город за окнами дернулся.

Отчаянно завизжали тормоза, и Мириам бросило на нее. Серый борт кара, покрытый пластинами брони с черными точками заклепок, мелькнул впереди, перегораживая дорогу.

– Ай! – Плаксиво всхлипнула Суонк.