Крепость на дюнах
Шрифт:
— Звание? Награды? Сбитые есть?
— Бывший капитан, лишен Красного Знамени. Награжден орденом за сбитый лично итальянский «фиат». В группе сбил немецкий истребитель «хейнкель» в воздушном бою.
— Проявите себя в боях — вернете себе обратно звание с орденом, сам представление напишу! Сможете летать на И-153?
— Смогу, товарищ дивизионный комиссар! Только пробные полеты мне нужны, отвык от неба!
— Тогда всех пятерых передаю в 148-й ИАП — как видите, майор, я вам нашел пилотов.
— Посмотрим, что эти птенцы смогут. Впрочем, у нас были не лучше, а сейчас вполне прилично дерутся, —
С аэроклубовцами разобрались быстро — кроме полетов на У-2 опыта никакого не имелось. Но «кукурузники» были, кроме того, нужны были на Р-5 штурмана. А тут все же какая-то подготовка имелась.
— Так, а вы на чем летали?
— На «Гладиаторе» и «Бульдоге». Бывший капитан авиации Модрис Трейманис, товарищ дивизионный комиссар.
Второй пилот, Фрицс Биедрис, дал точно такой же ответ, как и два летчика ГВФ — те, правда, оказались лейтенантами. С этими латышами Николаев столкнулся с серьезной проблемой — все четверо являлись бывшими офицерами латвийских ВВС, истребителями. А оставшиеся трое пилотов служили до ГВФ в советской авиации, в легкобомбардировочных полках, причем сам начальник аэропорта оказался штурманом.
— А где я вам «гладиаторов» и «бульдогов» возьму?!
— Так на каждом аэродроме в Латвии они имеются, — неожиданно сказал Карл Яншевский. — Приказано было вместо красных свастик звезды нанести, вооружение снять и на хранение поставить. У меня в ангаре два «гладиатора» стоят, еще один в сарае спрятан. И «бульдог» — тот в мастерской находится, только плоскости сняли. Пулеметы за день поставить можно, они на склад базы переданы. Моторы перебрать, погонять на режимах, взлет-посадку сделать — через три дня воевать смогут.
— На новом аэродроме в Вайноде «гладиатор» видел и три разведчика — два бельгийских «стампа» и чешский «летов». Машины почти новые, сам на таких летал, потом в истребители перешел, — произнес Биедрис. И добавил негромко. — Их посмотреть надобно, могут и взлететь — тогда только перегнать нужно. Или разобрать и привести на грузовиках.
— Вот этим и займетесь, сопровождение дам — аэродром пустой сейчас, кроме охраны НКВД никого нет.
— Еще один учебный «код» на «Тосмаре» имеется, и второй разобран — их на заводе для айзсаргов делали по эстонской лицензии.
— На них лучше не летать — если немцы не собьют, то сам упадет, очень ненадежная конструкция. Как раз для Гитлера!
— На разведку можно вылететь ночью, или донесение доставить. Зачем днем летать — ночью грязным швабам не так хорошо видно будет!
Между пилотами началась дискуссия, причем перешла на латышский язык в горячке спора. Серафим Петрович к ней прислушался и понял, что эти летчики, пусть и недолюбливают советские порядки, но с немцами воевать будут охотно…
Глава 3
24 июня 1941 года
Либава
Начальник 12-го пограничного отряда
майор Якушев
— Пограничников нельзя использовать в качестве обычной пехоты, они совсем для иных действий предназначены — решительных, быстрых
Дивизионный комиссар взял в руки карандаш и склонился над картой — и тут же несколько раз ткнул в контуры многочисленных лесов, что зелеными пятнами усыпали все побережье и расползлись во всю ширь Курляндии. А еще Якушев увидел толстые синие стрелки — две шли от Руцавы на север, одна на Ницу, другая вдоль линии узкоколейки на станцию Барта. И самая толстая была направлена от Дарбеная на Скуодис. А еще разглядел, как на правом, северном берегу реки Барта были рассыпаны овалы, нанесенные красным карандашом.
— Как тебе комсомольское пополнение, майор?
— Стоящее, товарищ дивизионный комиссар…
— Ты коммунист, я тоже — и имя с отчеством имею. Наедине товарищеское общение вести будем для пользы дела. Да, понимаю, что парней пограничным премудростям долго учить надобно, но времени на это у нас простонет. У тебя бойцы долго отслужили, даже последний набор уже семь месяцев в строю, знают, что делать, и как воевать.
Николаев отхлебнул чая из стакана, закурил папиросу — мельхиоровый подстаканник блеснул отраженным огоньком спички. На будильнике стрелки показывали первый час ночи — начались новые сутки войны.
— А раз так, то к каждому комсомольца приставь для обучения, наглядно, по принципу — «делай как я». Заставы до полного штата доведи, а если получится, то некоторые на усиленный штатный вариант переведи — с четырех на семь отделений. И в каждой чтобы несколько латышей было со знанием русского языка. В райкоме мобилизацию провели комсомольцев и активистов, по всему городу и уезду — двести сорок парней и немного девчат тебе будет, к тем трем сотням без малого, что со строительства Циравского аэродрома взяты. Да, и Виндаве комсомольцев также забрать нужно — у тебя там две комендатуры — их до штатов тоже довести надо.
— Обмундирования всего двести комплектов, а для женщин почти и нет. Второго срока носки еще наберем столько же — но это всего половина от требуемого количества, Серафим Петрович.
— Дам армейское, с пилотками — фуражек на складе нет, а зеленые петлицы уж как-нибудь сами сделаете. Сапоги тоже получите, белье, портянки с полотенцами и вещмешки. Касок не дам — у самих жуткая нехватка.
— Так они в лесах не очень то и нужны, Серафим Петрович. Вот только чем мне комсомольцев вооружать? Собственные запасы отсутствуют, «максимы» наперечет, трехлинеек и тех не хватает.
— Винтовки сдать в пульбат, как и «максимы». На все заставы выделю по одному ДС новому, а то и по два, если по усиленному штату. У нас их четыре десятка — все и передам. Капризны, правда, уход за ними нужен, но справитесь. Самозарядными винтовками СВТ пограничников вооружить надобно, чтобы мощь огня была пристойная. В ручных «дегтяревых» у нас нужда огромная, сам знаешь. А тут все же замена, какая-никакая, но имеется. Генерал Дедаев на свою дивизию полторы тысячи самозарядок взял, две тысячи оставил. Триста штук я морякам передал, еще столько же в батальонах, остальные тебе отдам для пользы дела — твои пограничники их куда эффективнее использовать будут, чем в стрелковых ротах.