Крепость на дюнах
Шрифт:
Сейчас Кузнецов себя упрекал в поспешности многих действий — ведь он сам настоял на выдвижении к границе «внутренних» дивизий, направив приказ 18-го числа о выдвижении 48-й, 11-й и 23-й стрелковым дивизиям. И они были разбиты противником на марше по частям, не успев толком сосредоточить все полки в одном кулаке — особенно это касается первой из перечисленных соединений. А сейчас бы эти три дивизии, полнокровные, отмобилизованные, с двумя артиллерийскими полками каждая, смогли бы стать опорой армий, что отходили от границы, в налаживании обороны по северному берегу Двины.
Но
— Понял, товарищ генерал армии! Будем держать двинский рубеж, принимаю для этого все меры. Очень нужно пополнение — дивизии потеряли половину от десятитысячного штата, утеряно больше трети орудий, три четверти самолетов и танков. Для прикрытия фронта нужны не менее семи свежих дивизий, и хотя бы две танковых или моторизованных.
— Резервы сейчас везде нужны, товарищ генерал-полковник! Задействуй авиацию Балтфлота, ПВО, в конце-концов! К тебе уже выдвигается со вчерашнего дня из Московского военного округа 41-й стрелковый корпус генерала Кособуцкого в составе 111-й, 118-й и 235-й дивизий — они закончили развертывание по штатам военного времени. Будет переброшена 163-я моторизованная дивизия из 1-го мехкорпуса. Маршевые пополнения отправим из Ленинграда и Калинина — около тридцати тысяч бойцов, призванных из запаса. В течение пяти дней, максимум недели, ты все это получишь!
Жуков сменил гнев на милость, что бывало с ним редко, видимо, создавшаяся на Северо-Западном фронте ситуация его беспокоила не на шутку. Даже тон чуть смягчился.
— Как только отведем от Ленинграда управление 1-го мехкорпуса с 3-й танковой дивизией, то немедленно отправим тебе. А также две стрелковые дивизии из резервов Северного фронта. Для переброски на твой фронт нужны десять дней.
— Продержимся, товарищ генерал армии, — Кузнецов ответил без особой уверенности в голосе, и Жуков это уловил.
— Какова сейчас обстановка под Ригой?
— Линия фронта идет по старым позициям русской армии в прошлую войну, товарищ генерал армии. Ригу обороняют части 65-го стрелкового корпуса генерала Дедаева — 16-я и 67-я дивизии. Обе укомплектованы по штатам, а 67-я настроена драться решительно, еще под Либавой хорошо потрепала немцев. В резерве 202-я дивизия — ее переформировывают в стрелковую с одним легким артполком, пополняем до штатов. Но изъяли весь автотранспорт — он необходим для нужд фронта. Также поступил с другими моторизованными дивизиями — 84-й и 185-й.
— Тебе на месте видней — но в обороне нужна обычная пехота намного больше. Что с Либавой?
— Отразили попытку штурма немцев с большими для них потерями. Комендант 41-го укрепрайона дивизионный комиссар Николаев недавно докладывал…
— Молодец, что хорошо дерется даже в полном окружении! Но смысла в продолжение обороны уже нет, а поддержка невозможна. Ты отдал приказ на эвакуацию?
— Так точно, товарищ генерал армии. Завтра в ночь на Либаву пойдет дивизион эсминцев из Отряда легких сил и другие корабли с катерами.
— Я позвоню наркому флота — пусть обеспечивает надежное прикрытие с воздуха! А то умеют только крейсера свои подрывать!
Кузнецов мысленно посочувствовал своему однофамильцу-адмиралу. Получить жестокий разнос от Жукова то еще удовольствие, весьма сомнительное — многие седеют за четверть часа.
— Где у тебя немцы?
— Пехотные дивизии наступают широкой полосой, дошли до линии Митава — Утена, завтра будут у Двины. Танковая группа из двух мотокорпусов на линии Екабпилс — Двинск, три танковых и две моторизованных дивизии, как раз против соединений 27-й армии Берзарина.
— Перебрасывай туда все резервы и корпусные артполки, максимально насыщай фронт. И не давай наводить понтонные мосты — задействуй, если будет нужно, бомбардировочную авиацию флота. Нужно любой ценой удержать рубеж по Западной Двине. Ясно?!
— Так точно, товарищ генерал армии!
Кузнецов положил телефонную трубку — кабель закрытой связи шел от бывшего штаба округа прямо в Москву, прослушать по нему разговор было невозможно, как уверяли специалисты. И склонился над картой, взяв в руки карандаш и стараясь понять, что могут предпринять немцы.
Наступление под Ригой вряд ли приведет врага к успеху — три крепких дивизии держат фронт по уставным нормам на эшелонируемых позициях, что еще в ту войну были серьезной преградой. Да, почти нет мин, и мало заграждений из колючей проволоки — но даже такую оборону прорвать с хода невозможно. Так что тут неделю придется повозиться, не меньше.
Позиции по Двине 8-й армии наиболее устойчивы. Вытянутые в нитку пять дивизий двух корпусов не ахти себе оборона, учитывая некомплект, если бы не одно «но» — плотина Кегумской гидроэлектростанции заминирована. Переправляться ниже по течению, сопряжено с риском смыва понтонных мостов, а до Кокнесе держат фронт наиболее укомплектованные дивизии, в ряды которых влили стройбаты и пульбаты, доведя среднюю численность до 8-10 тысяч личного состава. Резервы армии — 12-й мехкорпус и 9-я противотанковая бригада заранее сдвинуты к Екабпилсу, для предотвращения возможной переправы 41-го германского мотокорпуса — номера вражеских соединений удалось выяснить, благо пленные имелись.
От Екабпился до Двинска держит оборону 27-я армия. Северный участок ее позиций прикрыт 24-м корпусом. Сражаются латыши второй день вполне достойно, дезертирства практически нет, во все части и подразделения влиты сотни коммунистов и комсомольцев для большей стойкости. Одна дивизия в Екабпилсе, другая в Ливанах, и каждая усилена корпусным артполком, которых стало вдвое больше.
По предложению Дедаева, 152 мм гаубицы были изъяты из всех стрелковых дивизий, что отошли от границы. Оставшиеся орудия направили на формирование гаубичных артполков, выводимых из штата либо стрелковых дивизий, потерявших большую часть матчасти, или изъятых из мехкорпусов. В них по штатам должен был остаться только один гаубичный полк, имеющий на вооружении два дивизиона М-30.