Крепость в Лихолесье
Шрифт:
— Нет-нет, что ты, совсем нет! — поспешно возразил волшебник. — Келеборн не давал приказа удерживать тебя против твоей воли. Просто…
— Что «просто»?
— К чему так торопиться? Саруман будет искать тебя именно здесь, в Лориэне, ты помнишь об этом?
— Ты до сих пор так уверен в том, что он будет меня искать?
Гэндальф медлил. Он уже был ни в чем не уверен.
— Послушай, Гэдж. Ну, в чем-то ты прав, я согласен, в Лориэне тебе оставаться больше ни к чему… да и я, пожалуй, тут изрядно загостился. Если ты подождешь полчаса, мы уйдем вместе… Прежде мне нужно вернуться
— Нам с тобой не по пути, — равнодушно откликнулся орк. — Ты же собирался идти куда-то на восток.
— А ты куда намерен направиться? В Серые горы?
— Какое тебе дело? — Гэдж смотрел в пол. — Я просто хочу уйти отсюда. И было бы очень мило, если бы наконец ты со мной распрощался и предоставил меня самому себе… «Друг Эльфов»!
Волшебник покачал головой.
— Зря ты ищешь в Серых горах решение своих печалей, Гэдж… Вполне понятно твое желание отыскать соплеменников и обрести наконец семью, но, право, ты не там её полагаешь, и сородичи твои, поверь, с распростертыми объятиями тебя не встретят и гостеприимства тебе не окажут. Среди орков тебе не место…
— Тогда где?
— Что где?
— Где оно, моё место? — голос Гэджа, доселе ровный, даже безжизненно-безразличный, яростно дрогнул. — Где, скажи, Гэндальф? Мне нет места ни среди орков, ни среди эльфов, ни среди людей… Что же мне тогда остается, а? Может, повеситься уже наконец? Ко всеобщему-то удовольствию?
— Тебе нужно вернуться в Изенгард. Сейчас я не вижу для тебя иного пути.
— Зачем? — пробурчал орк. — Подопытных кроликов можно купить у госпожи Норвет по пять грошей за штучку.
— Не нужно так говорить, Гэдж. — Гэндальф крепко стиснул его руку чуть выше запястья. — Ты знаешь, сколько душевных сил, средств, трудов и чаяний было в тебя вложено, шалый ты, неразумный упрямый звереныш? Не в воспитание, не в обучение — а в душу твою и в сущность, в фэа твоё несчастное, среди бела дня в трех соснах заплутавшее… А не знаешь — так и помалкивай, и не торопись за Сарумана решать. Наворотить безрассудств ты всегда успеешь. — Он слегка встряхнул мальчишку, точно желая получше уложить в нем эту незатейливую мысль, выпустил его, поднялся и шагнул к выходу. — Жди меня здесь, я скоро вернусь. Потом решим, как нам поступить, лады?
Орк молчал. Не хотел встречаться с волшебником взглядом. Сидел, пряча от Гэндальфа лицо, пристально разглядывая свои ладони, то ли над чем-то напряженно размышляя, то ли просто не желая продолжать тягостный разговор…
Маг на секунду остановился на пороге.
— Гэдж, обещай мне одну вещь.
— Какую? — спросил орк безучастно.
— Я вернусь через час. Дождись меня… и обещай, что ты не станешь делать никаких глупостей. Иначе… — он запнулся.
— Иначе что? — Гэдж язвительно хмыкнул. — Ты позовешь сюда стражу? Чтобы они не спускали с меня, подлого орка, глаз? Не доверяешь мне, да?
— В том-то и дело, что доверяю, — сухо сказал Гэндальф.
Гэдж по-прежнему не поднимал головы. Как-то нервно, натянуто усмехнулся, точно волшебник изрек нечто невероятно забавное.
— Ладно, не стану я делать глупостей, не беспокойся, — чуть помедлив, едва слышно пробормотал
* * *
На лориэнском берегу праздник мирно шел своим чередом. Пир был закончен и столики убраны, но на полянке царило непринужденное оживление — эльфы развлекались танцами, музицированием, театральными сценками и состязаниями в стрельбе из лука. Любительницы пения во главе с Галадриэль, собравшись в увитой плющом беседке на берегу реки, благосклонно выслушивали длинную печальную балладу в исполнении сладкоголосого, выразительно подвывающего на концах строф менестреля. Келеборна Гэндальф нашел на стрельбище: восседая в удобном резном креслице, Владыка с вежливым интересом наблюдал за состязаниями лучников, встречая каждого нового участника приветственным жестом и одобрительным возгласом.
— Мы уходим. Сейчас, — без долгих предисловий сказал волшебник Владыке. — Мне нужно письменное обязательство, что Гэджа безо всяких препон выпустят из страны.
Келеборн лениво проводил взглядом очередную белооперенную стрелу, метко пронзившую голову привязанного к деревянному шесту соломенного чучела.
— Прекрати дуться, Гэндальф. Ничего ужасного не произошло.
— Гэдж, похоже, так не считает.
Эльф пожал плечами.
— Как он жить-то дальше собирается, такой… обидчивый? — Он небрежным жестом подозвал слугу. — Аглор, принеси мне перо, чернила и бумагу. Что мне передать Саруману, буде он все же объявится в Лориэне? — спросил он у волшебника. — Не то, чтобы я сильно в это верил, но тем не менее…
— Передай ему, что он мерзавец, — устало сказал Гэндальф. Он чувствовал себя повисшим на шесте соломенным чучелом, насквозь пронзенным дюжиной убийственных белооперенных стрел.
— А кроме этого?
— Скажи, что я отведу Гэджа в Росгобел на пару месяцев. Если… все задуманное пройдет благополучно, то по осени я вернусь вместе с ним в Изенгард.
Келеборн со вздохом покачал головой.
— Поостерегись, Гэндальф. Я бы на твоём месте не загадывал все наперед так уверенно и определённо. Не нравится мне твоя затея…
— Мне она тоже не очень нравится, но давай не будем начинать все сначала, — сердито перебил Гэндальф. — Все равно я уже все решил. Да, вот ещё что…
— Что?
— Нам понадобится лодка. Чтобы переплыть на восточный берег.
— Хорошо. — Владыка что-то прикинул в уме. — Приходите через пару часов к устью реки Келебрант — там вас будет ждать мой доверенный кормчий. Он переправит вас на другой берег.
Волшебник сдержанно поклонился.
— Благодарю за содействие, Келеборн.
…Через полчаса, собрав вещи и все необходимое, и вооружившись подписанной Владыкой подорожной грамотой, Гэндальф вернулся к шатру. Лоэрин и его напарник по-прежнему были на посту, сидели на земле возле входа и играли в какую-то замысловатую игру, расстелив перед собой расчерченный на квадраты лист пергамента и переставляя по нему камешки-фишки.
— Все в порядке? — спросил волшебник.
Лоэрин кивнул.
— В полном. Он никуда не выходил и ничего не просил. Ведет себя тихо.
Гэндальф откинул полог и вошел в шатер.