Крепость Жемчужины
Шрифт:
К удивлению Элрика, кот стал на глазах увеличиваться, словно выпивая из вороны жизненные соки, а ворона, напротив, становилась все меньше.
– Плохая трехклювая ворона! Подлая ворона! – Нелепая фигура Джаспара Колинадуса подбежала к птице и принялась укоризненно грозить ей пальцем – клювы лишь нацеливались на палец, но клюнуть не осмеливались. – Тебя предупреждали. И теперь ты должна умереть. Как ты вообще сюда попала? Последовала, наверное, за мной, когда я покинул дворец? – Он поскреб затылок. – Правда, я что-то не помню, чтобы я покидал дворец. Ну что ж…
Трехклювая ворона снова
– Эта тварь – твой домашний любимец, мастер Джаспар?
– Конечно же нет, моя госпожа. Она – мой враг. Она знала, что получила последнее предупреждение. Но я думаю, она вовсе не ожидала увидеть меня здесь и считала, что может бросаться на жертву, ничего не опасаясь. Разве не так, ворона?
Ответное карканье было чуть ли не жалобным. Маленький черно-белый кот напоминал теперь занятого делом вампира – он высасывал жизненные соки из трехглавого монстра.
Оуне смотрела с ужасом, как ворона постепенно усыхала и наконец превратилась в нечто сморщенное. Мурлыка оторвался от вороньей шеи – огромный и круглый, он принялся умываться, мурлыкая от удовольствия. Явно довольный своим любимцем, Джаспар Колинадус погладил его по голове.
– Молодец, Мурлыка. Теперь из этой злосчастной твари даже подливки не сделаешь для нищенской корочки хлеба. – Он гордо улыбнулся, поглядывая на двух своих новых друзей. – Этот кот не раз спасал мне жизнь.
– Откуда тебе известно имя этого монстра? – пожелала узнать Оуне. Ее красивое лицо разрумянилось, она тяжело дышала.
Элрик внезапно вспомнил Симорил, хотя, в чем сходство двух этих женщин, сказать бы не смог.
– Так ведь именно ворона перепугала княжество, в котором я был до этого. – Джаспар Колинадус продемонстрировал свои богатые одеяния. – И поэтому-то мне тамошний народ и оказывал такие почести. Трехклювая ворона всегда знала о силе Мурлыки и боялась его. Когда я там появился, весь народ пребывал в страхе – так их терроризировала эта тварь. Ну, тогда я укротил ворону. Вернее, это сделал Мурлыка. Но я оставил ворону в живых, поскольку она была полезна – пожирала падаль, а в той земле стояла страшная жара. Когда же я провалился в ту самую дыру мультивселенной, эта тварь, Вероятно, последовала за мной, не догадываясь, что я здесь вместе с Мурлыкой. В этом есть какая-то маленькая тайна, госпожа Оуне.
Оуне глубоко вздохнула.
– Я благодарна тебе за помощь, мой господин.
Он склонил голову.
– Пожалуй, нам стоит поторопиться к вратам Марадора? В Акульей Глотке нас поджидают новые и не менее внезапные опасности. На карте есть пометки.
– Жаль, что со мной нет моего меча, – сказал Элрик. – Я бы чувствовал себя увереннее, неважно была ли это иллюзия или нет!
Но и без меча он пошел вместе с остальными в направлении гор.
Кот остался сзади, вылизывая лапы и умываясь, как настоящий домашний кот, поймавший мышку в кладовке.
Наконец дорога стала подниматься – они достигли подножий Акульей Челюсти и увидели впереди огромную серую трещину в горах – Акулью Глотку, через которую можно было пройти в следующую землю на их пути. После зноя пустыни этот проход манил их прохладой, хотя
– Что за народ там живет? – спросил он у Оуне, которая не дала ему взглянуть на карту, когда ту извлек из каких-то своих карманов Джаспер.
– Главным образом либо те, кто заблудился, либо те, кто боится продолжить путешествие. Другое название этого перехода – долина Робких Душ. – Оуне пожала плечами. – Но я подозреваю, опасность нам грозит не от них. Или уж, во всяком случае, опасность, которую они собой представляют, невелика. Они всегда подчиняются той силе, которая главенствует в переходе.
– И карта ничего не говорит о природе этой силы?
– Карта лишь говорит, что нам следует быть осмотрительными.
Сзади послышался какой-то шум, Элрик повернулся, предполагая увидеть какую-нибудь опасность, но это оказался Мурлыка, который выглядел теперь чуть полнее, чуть глаже, но имел прежние размеры. Наконец-то кот догнал их.
Джаспар Колинадус рассмеялся и присел, чтобы кот запрыгнул ему на плечо.
– Нам не нужно никакого оружия, а? Зачем оно, если у нас для нашей защиты есть такой красивый зверь?!
Кот лизнул его в лицо.
Элрик вглядывался в мрачный проход, пытаясь представить, с чем они там столкнутся. На мгновение ему показалось, что у входа он увидел всадника на серебристо-сером коне в странных доспехах различных оттенков белого, серого и желтого. Конь всадника встал на дыбы, когда тот направил его внутрь, в черноту, и в этот момент Элрик почувствовал, что должно случиться что-то дурное, хотя и не видел этой фигуры никогда прежде.
Оуне и Джаспар Колинадус явно не обратили внимания на призрака и продолжили свое неутомимое движение в направлении перехода.
Элрик ничего не сказал своим спутникам о всаднике, Вместо этого он спросил у Оуне, как это так получается, что вот они уже несколько часов двигаются по пустыне, но не чувствуют ни голода, ни усталости.
– Это одно из преимуществ мира, в котором мы находимся, – сказала она. – Но есть и весьма существенные минусы, поскольку тут легко теряешь чувство времени, а вместе с ним забываешь о направлении и цели. Более того, здесь нужно постоянно напоминать себе, что, хотя физическую энергию вроде бы не теряешь и голода не чувствуешь, другие формы энергии расходуются. Пусть это духовная или душевная энергия, но она не менее ценна, что, как я полагаю, тебе понятно. Сохраняй в себе эти силы, принц Элрик, скоро они тебе понадобятся.
Элрик спрашивал себя, не заметила ли и она бледного воина, но по непонятным для него самого причинам спрашивать об этом ему не хотелось.
По мере их продвижения к Акульей Глотке предгорья вокруг становились выше. Свет уже потускнел – его загораживали горы, и Элрик ощутил озноб, причиной которого была не только прохлада.
До нихдонесся звук стремнины, и Джаспар Колинадус подбежал к скалистому обрыву, чтобы посмотреть вниз. Он повернулся, слегка озадаченный.
– Глубокая пропасть. Река. Чтобы перебраться на другой берег, нам нужно найти мост. – Он пробормотал что-то своему крылатому коту, который немедленно взмыл в воздух над бездной и вскоре исчез из виду.