Крепость Жемчужины
Шрифт:
– Я даже представить себе не могу, что мы найдем в Безымянной земле, – сказала она. – Похитители снов почти никак не могут влиять на то, что происходит за седьмыми вратами.
– Но зато здесь-то ты со своим влиянием показала себя в полной мере! – Он ничуть не хотел обидеть ее и улыбнулся, давая понять, что это шутка.
Откуда-то спереди до них донесся вой, исполненный такой боли, что даже королева Су закрыла руками уши. Это Было похоже на звуки, издаваемые какой-нибудь чудовищной собакой, они разносились по всему ущелью, грозя сорвать камни со стен. Река сделала поворот, и они увидели животное – огромное, мохнатое, похожее на волка. Оно задрало
Скорость потока возросла. Королева Су, бросив румпель, зажала уши. Бот несло потоком и наконец ударило о камень. Королева Су не делала ни малейшей попытки управлять судном. Элрик ухватился за длинную рукоятку, но, хотя прикладывал все свои силы, бот не слушался его. Наконец и он бросил румпель.
Река несла их все дальше и дальше – в ущелье, которое стало таким глубоким, что скоро они уже плыли в полном мраке. Они чувствовали, как к ним тянутся и прикасаются чьи-то руки. Элрик был убежден, что все смертные существа, когда-либо расставшиеся с жизнью, явились к нему. Он не раз видел свое собственное лицо в темных скалах, а также лица Симорил и Йиркуна. У него на глазах разворачивались старые сражения. К нему вернулись старые мучительные переживания. Он заново переживал потерю всего, что когда-то любил, отчаяние смерти и одиночества, и вскоре его собственный голос присоединился к всеобщему гомону, и он завыл так громко, как перед этим выла собака. Но тут Оуне встряхнула Элрика, закричала на него, вернула из безумия, которое грозило его поглотить.
– Элрик! Последние врата! Мы почти добрались! Держись, принц Мелнибонэ! Пока тебе удавалось сохранять мужество и изобретательность. Теперь от тебя потребуется еще чуть больше прежнего, и ты должен быть готов к этому!
И тут Элрик начал хохотать. Он смеялся над собственной судьбой, над судьбой Священной Девы, над судьбой Аная и Оуне. Он смеялся, вспоминая Симорил, которая ждет его на острове Драконов, не зная даже, жив он или мертв, свободен он или обращен в рабство.
И когда Оуне снова закричала на него, он рассмеялся ей в лицо.
– Элрик! Ты предаешь нас всех!
Он прекратил смеяться и тихо, почти торжественно, сказал ей:
– Да, моя госпожа, ты права. Я предаю вас всех. Ты разве не знаешь? Моя судьба – предавать!
– Но меня-то ты не предашь, мой господин! – Она отвесила ему пощечину. Она ущипнула его. Она пнула его ногой. – Меня ты не предашь. И Священную Деву не предашь!
Он испытал сильнейшую боль, но не от ее ударов, а от собственного разума. Он издал крик, а потом начал рыдать.
– Ах, Оуне, что со мной происходит?
– Это же Фаладор, – просто сказала она. – Ты уже пришел в себя, принц Элрик?
Лица по-прежнему что-то тараторили ему со скалы, в Воздухе все еще жило все то, чего он боялся, все то, что он так не любил в себе.
Он дрожал. Он не мог встретиться с ней взглядом. Он понял, что рыдает.
– Я Элрик, последний в мелнибонийском королевском роду, – сказал он. – Я видел немало ужасов и искал расположения Герцога Ада. Почему же я боюсь сейчас?
Она не ответила, а он и не ждал от нее ответа.
Бот вибрировал, его раскачивало, он то вздымался, то падал.
Внезапно Элрик успокоился. Он взял Оуне за руку, выражая ей тем самым свою любовь.
– Кажется, я снова стал самим собой, – сказал он.
– Вот
– Кто? – спросил Элрик. Вода снова успокоилась. Они медленно двигались в направлении огромной алебастровой арки, края которой были украшены листьями и травой. – Священная Дева?
– Ее можно спасти, – сказала королева Су. – И, я думаю, это можете сделать только вы вдвоем. Я способствовала тому, чтобы она оставалась там в ожидании спасения. Но большего я не могу сделать. Понимаете, я боюсь.
– Мы все боимся, моя госпожа, – с чувством сказал Элрик.
Бот подхватили новые потоки, но движение его еще замедлилось, словно он не желал входить в последние врата царства Снов.
– Но я ничем не могу помочь, – сказала королева Су. – Я могла бы даже организовать заговор. Это были те люди. Они пришли. Потом пришли новые. После этого было только отступление. Жаль, что я не знаю таких слов. Вы бы их поняли, будь они у меня. Ах, как здесь тяжело!
Элрик заглянул в ее измученные глаза и понял, что она в этом мире большая пленница, чем он или Оуне. Ему показалось, что она страстно жаждет бежать отсюда, и удерживает ее только любовь к Священной Деве, призвание защищать. И в то же время она, несомненно, была здесь задолго до появления Варадии.
Бот уже вошел под алебастровую арку. Воздух здесь был солоноватый, приятный на вкус, словно они приблизились к океану.
Элрик решил задать вопрос, который вертелся у него на языке.
– Королева Су, – сказал он. – Ты мать Варадии?
Боль в ее глазах стала еще заметнее, и женщина в вуали отвернулась от них. Голос ее был рыданием боли, и Элрика потрясло его звучание.
– Кто же это знает? – воскликнула она. – Кто знает?
Часть третья
Глава первая
При дворе Жемчужины
И опять Элрик испытал это странное чувство – ландшафт перед ним показался ему знакомым, хотя он и не помнил, что видел что-либо подобное. Бледно-голубой туман поднимался над кипарисами, финиковыми пальмами, апельсиновыми деревьями и кленами, чьи кроны тоже имели бледно-зеленый оттенок. На поросших травами лугах то здесь, то там виднелись скругленные белые камни, а вдалеке – снежные пики гор. Возникало ощущение, что этот пейзаж написан художником, владеющим самой отточенной техникой, самыми тонкими кистями. Это было райское видение, и к тому же совершенно неожиданное после безумия Фаладора.