Крепость Жемчужины

Муркок Майкл Джон

Королева Су, ответив на вопрос Элрика, пребывала в молчании, и между ними троими установилась какая-то особая атмосфера. Но невзирая на всю неловкость ситуации, Элрик наслаждался миром, в который они попали. Небеса (если только это были небеса) были полны перламутровых облаков, слегка окрашенных в розовое и желтое; из видневшегося вдалеке дома с плоской крышей поднимался тонкий дымок. Они оказались в озерце, наполненном спокойной, сверкающей водой, и королева Су сделала жест, означавший, что пора покинуть бот.

– Ты пойдешь

с нами в Крепость? – спросила Оуне.

– Она не знает. Я не знаю, разрешено ли мне, – сказала королева, надвинув капюшон на глаза над вуалью.

– Тогда я с тобой прощаюсь. – Элрик поклонился и поцеловал мягкую руку женщины. – Я благодарю тебя за помощь, моя госпожа, и надеюсь, что ты простишь грубость моих манер.

– Да, прощен.

Элрик поднял глаза, и ему показалось, что королева Су улыбнулась.

– Я тоже благодарю тебя, моя госпожа. – Голос Оуне был исполнен теплоты, словно она говорила с человеком, с которым могла поделиться самой сокровенной тайной. – Ты знаешь, как нам попасть в Крепость Жемчужины?

– Вот кто знает. – Королева указала на домик вдалеке. – Прощайте, как ты говоришь. Вы можете ее спасти. Только вы.

– А еще я благодарен тебе за уверенность, – сказал Элрик. Он чуть ли не весело шагнул на траву и последовал за Оуне, которая направилась через поле к дому. – Какое облегчение, моя госпожа. Вот уж в самом деле ничуть не похоже на землю Безумия!

– Да, – ответила она, но в голосе ее послышалась какая-то настороженность, а ладонь легла на рукоять меча. – Только помни, принц Элрик, что в разных мирах безумие принимает самые разные формы.

Он не позволил ее настороженности испортить ему настроение. Он был полон решимости вернуть себе всю свою энергию, готовясь к тому, что ждало их впереди.

Оуне первая подошла к дверям белого домика.

Перед домом две курицы рылись в земле; к бочке была привязана старая собака, которая посмотрела на них, подняв седую морду, и усмехнулась; пара короткошерстых котов вылизывали свою серебристую шерстку на крыше над окном. Оуне постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял Высокий, миловидный молодой человек, на его голове красовался старый бурнус, а сам он был облачен в легкий коричневый халат с длинными рукавами. Казалось, он был рад посетителям.

– Приветствую вас, – сказал он. – Меня зовут Шамог Борм, в настоящее время я в ссылке. Есть ли какие хорошие вести из дворца?

– Боюсь, мы не знаем никаких новостей, – сказала Оуне. – Мы путешественники, и мы ищем Крепость Жемчужины. Она далеко отсюда?

– В сердце тех гор. – Он махнул рукой в сторону снежных пиков. – Не перекусите со мной?

Имя, названное молодым человеком, а также его необычный вид снова заставили Элрика обратиться к памяти – почему все это кажется ему таким знакомым. Он знал, что слышал это имя совсем недавно.

Когда они вошли в прохладный дом, Шамог Борм заварил для них травяной чай. Казалось,

он гордится своим искусством домохозяина, и было очевидно, что он не простой фермер. В одном углу комнаты были свалены богатые доспехи, сталь, отделанная серебром и золотом, шлем с заостренным навершием, украшенным изображением сражающихся змеи и сокола. Там же лежали пики, длинный искривленный меч, кинжалы – оружие и снаряжение самого разного вида.

– Ты воин? – спросил Элрик, потягивая горячий напиток. – У тебя прекрасные доспехи.

– Прежде я был героем, – печально сказал Шамог Борм, – но потом меня изгнали из Крепости Жемчужины.

– Изгнали? – Голос Оуне звучал задумчиво. – Под каким предлогом?

Шамог Борм опустил глаза.

– Меня обвинили в трусости. Но я верю в свою невиновность. Меня просто околдовали.

И тут Элрик вспомнил, где он слышал это имя. Прибыв в Кварцхасаат, он, страдая от лихорадки, бродил по рынкам и слушал самые разные рассказы. И по крайней мере три из них были связаны с Шамогом Бормом, героем легенд, последним храбрым рыцарем империи. Его имя почиталось повсеместно, даже в лагерях кочевников. Но Элрик был уверен, что Шамог Борм и в самом деле жил – если только он вообще существовал – не меньше чем за тысячу лет до этого!

– И в каком же трусливом действии тебя обвинили? – спросил Элрик.

– Я не смог спасти Жемчужину, которая теперь заколдована и обрекает нас на вечное страдание.

– Что же это за колдовство? – быстро спросила Оуне.

– Для нашего монарха и многих его подданных стало Невозможно покинуть Крепость. И я должен был освободить их. Но в результате моих действий колдовство только укрепилось. И мое наказание противоположно их наказанию. Они не могут уйти, а я не могу вернуться.

По мере того как он говорил, печаль его нарастала.

Элрик, удивленный разговором с героем, который должен был умереть еще несколько столетий назад, не мог сказать ничего вразумительного, но Оуне, казалось, поняла все, до последнего слова. Она сделала сочувственный жест.

– И Жемчужина находится там? – спросил Элрик, вспомнив о сделке, которую он заключил с господином Гхо, о мучительной смерти, которая ожидает Аная, о предсказаниях Оуне.

– Конечно, – с удивлением сказал Шамог Борм. – Некоторые считают, что она правит всем двором, а может быть, и всем миром.

– И так было всегда? – вкрадчиво спросила Оуне.

– Я уже говорил, что не всегда. – Шамог Борм посмотрел на них так, словно они оба были неразумные дети. Потом он опустил глаза – мысли о собственном бесчестии и унижении захватили его.

– Мы надеемся ее освободить, – сказала Оуне. – Ты не хочешь пойти с нами и помочь нам?

– Помочь не в моих силах. Она больше мне не верит. Я изгнанник, – сказал он. – Но я могу дать вам мои доспехи и мое оружие. Так что хотя бы какая-то часть меня сможет сражаться за нее.